Огонь на поражение
Шрифт:
Война есть война… И любую неудачу в Чечне можно всегда возложить на кого-то из «силовиков», своевременно поставив во главе ведомства нужного человека. Или — всех трех ведомств одновременно?
По крайней мере, складывается впечатление, что кто-то работает очень целенаправленно. И — быстро.
Организация?..
Гудвин?..
Что остается в столице из решающих сил? Облеченных властью и возможностью контролировать ситуацию… Служба безопасности Президента.
И — все?
Служба охраны РФ вряд ли составит ей конкуренцию…
Ага!
Служба внешней разведки! Она
Ну а что касается армии, то министры обороны приходят и уходят, а ГРУ остается. Попытка расшевелить что-то в этом ведомстве со стороны журналистов прошла «боком», — дежурные люди дали дежурные ответы.
И в нынешней ситуации ГРУ (как и раньше!) осталось вне прессы и критики.
Что свидетельствует о том же высоком профессионализме.
Придется надеяться, что люди, которым положено контролировать события и защищать Конституцию, — именно этим и заняты.
Ну а я — буду делать, что должно.
Несколько лет назад, после знаменитой «Бури в пустыне», мне пришлось лететь над Ираком. Самолет шел на огромной высоте, недоступной ни «стингерам», ни каким-либо другим ракетам. Полная безопасность… И — отстраненность.
Сверху все кажется иным. Афган пересекли целиком за пару часов — да и не видно на земле пунктиров границ. Низкие горы Афганистана с такой высоты напоминают коричневое от ветров и загара лицо старца, изборожденное морщинами…
За что мы воевали здесь десять лет?..
На территории Ирака горели нефтепромыслы. Но с высоты пожары были похожи на зажженные спичечные головки — скорее красиво, чем грозно…
Не так ли воспринимают войну политики — с высоты их положения более рельефен и реален рисунок на карте и отмеченная флажками «вражеская» территория, чем боль и страдания живых людей, на которых направлен огонь войны.
Или — в любой войне просто не бывает победителей, и любой огонь — это ?
Люди привыкают к войне… Они слушают военные сводки как само собой разумеющееся, война становится частью их быта. Обыденностью…
И образуется огромный слой людей, их уже тысячи, десятки тысяч, которые ничего не умеют делать. Только воевать.
Хуже, что ничего другого они делать уже не хотят.
Я все понимаю. Понимаю государственные интересы России. Понимаю, что существуют интересы ТЭК, ВПК, понимаю, что интересы граждан страны могут быть поставлены выше интересов каждого в отдельности… Но если людям плохо — разве может быть хорошо народу «в целом»?
Как вы объясните матери, чей сын может погибнуть в неведомой и ненужной ей Чечне, что погиб он, защищая демократию и конституцию?
Как вы объясните парнишке-чеченцу с автоматом в руках, что хотите ему добра, что его генерал-президент — нелегитимен, что его используют в своих целях богатые и лживые? Как объясните, если приказ уже отдан — о ликвидации и разоружении незаконных формирований! Именно в таком порядке — о ликвидации и разоружении… Как вы объясните это потом его матери?..
Или государства
Но я-то точно знаю — власть лучше безвластия, без власти начинается разбой, людям просто нечем защищаться, и убийцы и бандиты начинают диктовать свои условия. Такое уже было в истории Руси — бандиты и убийцы творили расправу.
Отстреливая всех, кто не желал становиться рабочим скотом…
Утопия… «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор…»
А что дальше, когда пространство будет преодолено? Клетка? Или — стенка?..
Утопия… В переводе это означает «не место». Или «место, которого нет».
Точнее по-русски будет, наверное, — нежить.
Не знаю. Философия — не мое ремесло. У Хемингуэя в «Островах в океане» есть интересный эпизод. Сын Томаса Хадсона, художника, поймал огромную, невиданную рыбу, только не сумел ее вытащить. Повар рассказал об этом в таверне, ему не поверили, высмеяли и даже избили. А он ходил бодрый и веселый. Недоумевающий мальчик спросил отца, почему повар веселый, ведь его же оскорбили недоверием да еще побили…
Художник ответил, что повар — хороший повар. А весел потому, что хорошо делает свое дело и делает его каждый день.
А вес остальное — не важно.
Важно делать свое дело и делать его каждый день.Я А какое дело мое? Воевать? Нет.
Защищать.
А значит — делай что должно.
Включаю приемник. В который'раз за утро передают! последние известия….
«Как считает французская „Либерасьон“, колебания Президента в случае с Чечней неудивительны: вполне возможно, что он ставит на карту свою корону…»
Или — кто-то ставит на карту его «корону»?"…В Грозном остались отряды, состоящие из спешно обученных новобранцев. Наиболее боеспособные части и отряды наемников отправляются в горы для ведения партизанской войны…"
«…Окружение столицы Чечни завершено. На территорию этой республики введены дополнительные мотострелковые полки из соседних военных округов, а также подразделения морских пехотинцев…»
«…И — о погоде… В Москве идет снег…» — А в Сантьяго — идет дождь, — проговариваю автоматически. Именно этой фразой в сентябре 1974 года была дана команда к началу военного государственного переворота в Чили.
Глава 25
Припарковываю машину рядом с двенадцатиэтажны домом. Кристина Ковальская живет здесь.
Смотрю на часы: для светского визита время довольно раннее. Но время я уже не выбираю. Это сделали за меня.Теперь нужно одно: выиграть позиционно. Первым делом — причесываюсь. Визит к даме меня всегда воодушевлял. Даже в условиях, приближенных к боевым. И провести его нужно виртуозно. Козыряй!
Лифт поднимает на седьмой этаж. В костюме с чужого плеча чувствую себя довольно уютно. Хотя попытка скроить на «фейсе» выражение «очень много денег» — тщетна. Такое приобретается или годами тренировки, или шестизначным счетом в швейцарском банке. У меня — ни того, ни другого. Да и девушка, работающая стюардессой в первом классе на международных рейсах, «расколет» меня в момент.