Огонь под дождем
Шрифт:
— Хорошо. Я рад, что он выздоравливает. Я хотел бы взять Джои на матч по гандболу, в следующую субботу. Будут играть две команды нашей клиники: санитары против лаборатории. Ты не отпустишь его? Думаю, ему понравится.
— Я благодарю тебя, Рэнд, за то, что ты просишь моего разрешения здесь, а не у меня дома.
Он пожал плечами.
— Я не хотел спрашивать в присутствии Джои. Мне совсем не хочется вселять в него надежду, а потом заставить его услышать твое «нет».
— Весьма предусмотрительно, потому что я действительно собираюсь сказать
— Почему?
— Ты слишком часто задаешь этот вопрос, Рэнд.
Он наклонился к ней, упираясь руками в стол.
— Да, задаю. Потому что не могу согласиться с твоим решением, ни разумом, который говорит мне, что оно безумное, ни телом, которое тоскует по тебе днем и ночью.
Резкая перемена в поведении Рэнда и переход к другой теме разговора обескуражили Лейни.
— Не будем возвращаться к этому. Уже все решено.
Она не успела и глазом моргнуть, как Рэнд подскочил к ней и, резко приподняв со стула, крепко прижал ее к груди, впиваясь ртом в ее губы. Поцелуй был быстрым и неожиданным, и Лейни не успела защититься. Мгновенный жар охватил низ ее живота, распространяясь оттуда вверх и вниз, ноги подкосились, а голова пошла кругом.
Поцелуй Рэнда — запретное удовольствие для нее. «Но как можно защищаться, — подумала она, если каждая частица ее плоти тоскует и тянется к нему?»
— Прекрати, Рэнд, — сказала она, задыхаясь.
— Прекратить что, Лейни? Говорить тебе то, что ты и так знаешь? Заставить тебя не тосковать по мне, так же, как и меня — по тебе? Не получится, Лейни!
Она отпрянула.
— Я полюбила эту работу, Рэнд, но предупреждаю, что сразу же уйду, если… — она впилась ногтями в ладонь, — если ты будешь продолжать беспокоить меня.
— Беспокоить? — Он судорожно сглотнул. — Значит, ты так все воспринимаешь? Я беспокою тебя?
— А разве не так?
Выругавшись, он зашагал кругами, потом остановился у окна. Он устал всегда все делать не так с ней. Но хуже всего, что он устал жить без нее. Иногда ему казалось, что он начинает сходить с ума. Он заметил, что даже его подчиненные, боясь его раздражения, стали ходить на цыпочках при нем. В последнее время ему удавалось сохранять хладнокровие только при пациентах и их родственниках.
«Неужели ему придется отказаться от нее», — спрашивал он себя. Нет, даже мысль об этом была невыносима. Он с самого начала знал, что ее нелегко будет завоевать. И, если для этого понадобится весь остаток жизни, что ж, он и его потратит.
Приняв решение, он надел на лицо маску холодности и отчуждения, которые вовсе не испытывал, и повернулся к ней.
— Хорошо! Я не вижу никакого вреда в том, чтобы сходить с Джои на матч. Я слишком привязался к нему за то время, пока мы встречались. Я очень по нему скучаю и думаю, что не погрешу против истины, если скажу, что и он тоже скучает.
— Ты многого не понимаешь, Рэнд.
— Тогда объясни мне. Я действительно ничего не понимаю. Давай сядем и все обговорим.
— Мы уже все сказали в тот вечер, — напомнила она ему.
—
Его присутствие и поцелуй сделали свое дело. Дрожь пронизывала все ее тело, а ослабевшие ноги не могли удержать ее. Она села.
— Оставь меня в покое!
— Это невозможно.
— Но, Рэнд… — Чувствуя, как каждый дюйм ее плоти тянется к нему, и не в силах с этим справиться, она заплакала.
— Я не могу позволить тебе встречаться с Джои, потому что это приведет к беде, так же, как если мы с тобой возобновим наши встречи.
— Ты говоришь беде?
— Что?
— Ты сказала, приведет к беде.
Она вытерла слезы. Наблюдая за притихшим Рэндом, Лейни недоумевала, как могла так проговориться.
— Что ты имеешь в виду, Лейни? — мягко спросил он.
— Н-ничего! Я просто неудачно выразилась, подобрала не те слова. Я хочу сказать, что наши отношения приведут нас в никуда, и не стоит вовлекать Джои в то, что его не касается.
Рэнд молча рассматривал ее и обдумывал ситуацию. Лейни — не из тех женщин, которые лгут. Он был в этом уверен так же, как и в том, что завтра будет рассвет. Сейчас, однако, какое-то шестое чувство подсказывало ему, что Лейни только что соврала. «Впервые ли это? — подумал он. — Если она солгала сейчас, то, вполне возможно, что она лгала и в тот вечер, когда заявила, что больше не хочет видеть его». Он был так ошеломлен и ранен тогда, что сейчас не может определить, правду ли она говорила тогда. Но если она говорила неправду тогда и говорит ее сейчас, он имеет ряд возможностей, на осмысление которых потребуется время.
— Хорошо, — тихо сказал он. — Я не буду искать встреч с Джои, по крайней мере, сейчас.
— Спасибо, — сказала она, стараясь сдержать вздох облегчения. «И зачем только Спэнс увидел те фотографии?» — в который раз за последнее время спрашивала она себя. Ах, если бы он не врывался снова в ее жизнь! Но он — вот — здесь, и она вынуждена делать единственное, что умеет, чтобы спасти двоих самых любимых и дорогих для себя людей.
— Я тут подумал и… Лейни?
— Да?
— В ближайшем будущем должен состояться симпозиум, посвященный ряду важных медицинских проблем, связанных со странами Латинской Америки. Я собираюсь поделиться своим опытом и буду обучать врачей, приехавших со всей Центральной Америки.
— Звучит заманчиво, — поддержала его Лейни.
— Я занимаюсь этой проблемой долгие годы и до сих пор хочу помогать жителям тех регионов, но по ряду причин не могу туда ехать, по крайней мере, пока.
Заметив мерцание в его глазах, она подумала, что ему, очевидно, больно оттого, что он не может снова отправиться в Монтараз и лечить там людей.
— Ты много помогаешь людям и здесь, Рэнд, — постаралась она приободрить его. — В своей клинике.
— Но сколько еще не сделано, — нетерпеливо пожал он плечами. — Итак, Лейни, я бы очень хотел, чтобы ты переписывала мои лекции на испанский язык.