Огонь с небес
Шрифт:
– Давай к ангарам!
Приклады уперлись в плечи, как рога на старом зенитном «ДШК». Чтобы вас все… пополам и надвое.
Он уже забыл все, что сделал в здании. Забыл, что только что убил женщину и двоих детей. Это было ужасно, даже для него, и если бы кто-то спросил его, кто это сделал – он бы ответил «не я». Мозг просто сохранял сам себя, без этого он бы тронулся умом.
Чужая, но знакомая и не раз испытанная машина начала поворачиваться, кто-то из талейниковских дал очередь, и он, развернув пулеметную установку,
Вот и хорошо…
Я полз. Полз так, как давно уже не ползал. Нас учили ползать на тех же берегах Финского залива, почва там груба и камениста, и доставалось нам сильно. Если мы не бегали и не сидели по шею в холодной воде – мы ползали. Русская армия гордится тем, что первой в мире, после Первой русско-японской, ввела метод перемещения на поле боя «по-пластунски» как основной, остальные – все еще атаковали сомкнутым строем, французы – еще и в красных революционных шароварах. У нас же – изобрели и новый метод переползания, среди своих его называли «ползанье бегом». После него ныли не руки – ныло все тело, это было что-то вроде плавания – только на земле.
Для ползания бегом я был уже староват, но полз как мог. Зацепил автоматный ремень за руку и полз, волоча автомат. Полз к тому месту, где должны были быть те, кого у меня украли. И тот, кто их украл.
Араб оставался на месте. Прикрывал меня. Что я буду делать, когда доберусь до места – не знаю, соваться туда в одиночку – форменное безумие. Остается надеяться, что те, кто так активно хлещутся сейчас, прикрытые земляным валом и контейнерами – просто перебьют друг друга…
Дополз до того места, где дорога раздваивается, делая поворот – оно было отмечено бетонным блоком. Сел за ним, проверил, не выпирает ли голова…
– Араб, как слышишь? – Времени что-то придумывать не было, он был Араб, я был Ворон, по той старой кличке тире оперативному позывному, который был у меня в Северо-Американских Соединенных Штатах во время осады Вашингтона британцами [58] .
– Ворон, на связи. Движение справа от тебя. Успокоить?
Это были свои. И одновременно – чужие. Вот так вот получилось.
– Валяй.
Три выстрела – я отчетливо услышал, несмотря на глушитель.
58
События книги «Время героев».
– Свободно… стой! Лежать!
– Докладывай! – я едва успел завалиться обратно.
– Две машины, выезжают из периметра здания. Вооруженные машины.
– Пропускаем.
– Тебя понял.
И в этот момент – за спиной, где-то там, за валами – глухо и мощно ахнуло, так что аж под ложечкой отдало…
Офицера в штабе Экран, «сидящего на ситуации», – в ответ на сообщение о возможном
– Сокол сорок один, поступило подтверждение приказа на уничтожение цели с координатами четыре два Степан пять девять девять три семь девять на три восемь два один девять один ноль, цель – отдельно стоящее здание, вне зависимости от риска побочного ущерба, решение прошу выдать немедленно, как поняли?
– Экран, я Сокол сорок один, вас понял. Аппарат в исходной. Предлагаю использовать двести пятидесятую, она будет в самый раз, прием.
– Сокол сорок один, решение подтверждаю, работать немедленно, повторяю – немедленно.
– Экран, я Сокол сорок один, вопрос, возможно обеспечить внешнее прицеливание, прием?
Вопрос был очень даже уместный. Дело в том, что если на земле аппарат на цель наводит наземная группа, использующая систему лазерного прицеливания – ответственность в случае побочного ущерба ложилась на них. Все-таки было видно, что задание подозрительное и темное, и участвовать в уничтожении, возможно, своих – офицер не хотел.
– Сокол сорок один, внешнего прицеливания нет, работать немедленно.
– Экран, я Сокол сорок один, вас понял, приступаю. Приказ на уничтожение цели с координатами четыре два Степан пять девять девять три семь девять на три восемь два один девять один ноль, цель – отдельно стоящее здание, получен. Аппарат в исходной точке. Система стабильна, аппарат в боевом, получена цель, есть зона, есть готовность, есть разрешение, время над целью три секунды.
Палец сбросил колпачок с красной кнопки.
– Старт!
Изображение слегка размылось. Офицер отсчитывал секунды: три, два, один. На счет ноль – центр крана залила яркая, мгновенно потемневшая вспышка.
Ноль…
Когда же все это закончится…
– Экран, я Сокол сорок один, ракета поразила цель в штатном режиме. Вторичного не наблюдаю…
Снова то же самое. Удар с неба… вспышка и взрыв. Самарканд, а до этого…
Анахиты больше нет.
Я почему-то понимал это сразу и очень отчетливо, как будто кто на ухо сказал. Нет Анахиты. Нет Александра. Нет… Господи, как зовут дочь Николая? Как ее зовут?
Это невероятно. Но это факт. Новое время – раньше мы рвали друг другу глотки, теперь рвем детей…
Бойся не мертвых, брат. Бойся – живых.
Отчетливо и страшно, как во вспышках света, – тот вечер в саду у Анахиты. Стоящий рядом со мной Николай, как живой. Бойся не мертвых, брат. Бойся – живых.
Это он сказал. Пытался меня предупредить – да не понял.
Дурак!
Машины промчались мимо меня на расстоянии вытянутой руки, обдав пылью и мелкими камнями. Это был самый поворот.