Огонь в его крови

Диксон Руби

‘Еще штаны?‘

Я извиваюсь в то время, как его пальцы дразнят мои груди, а его когти скользят по изношенной кружевной ткани моего старого бюстгальтера.

— Никакие это не штаны! Это бюстгальтер. Он не дает моим грудям подпрыгивать.

‘Но мне нравится, когда они подпрыгивают.‘ — Он выглядит очарованным, потирая своими большими руками маленькие холмики моих грудей. — ‘В этом моя пара чрезвычайно обольстительна’.

Сейчас я с трудом могу

думать, особенно с учетом того, как его увенчанные когтями пальцы скользят поверх моих сосков.

— Он для того, чтобы не дать моим грудям подпрыгивать. Мужчины, как правило, считают его помехой пялиться на женщин.

‘А-а-а. Тогда я разрешаю тебе его носить. Ты моя, Клаудия.‘ — Он спускает лямочку с моего плеча. — ‘Однако я не хочу, чтобы ты носила эти штаны в то время, как мы вместе. Я люблю смотреть, как груди моей пары трепещут, когда я прикасаюсь к ним. И мне нравится смотреть, как они напрягаются’.

Кончиками пальцев он через ткань касается одного из сосков.

Я втягиваю воздух и шлепком отбиваю его руку.

— Ты в игривом настроении, да? — флирт ведет к сексу, а я не уверена, что готова снова перейти к сексу, несмотря на его обещание не кусать. Тем не менее на его сладострастную улыбку я не могу не улыбнуться в ответ. — Твоя пара хочет помыться и поесть, прежде чем она начнет флиртовать в ответ, ты уж извини.

‘Я дам тебе очиститься,‘ — соглашается он. — ‘Потом я буду ласкать тебя ртом так же, как ты сделала со мной, и заставлю тебя снова кричать’.

Мои щеки аж горят от его откровенных слов, и я избегаю зрительного контакта, заканчивая раздеваться. Несмотря на его заигрывание и сексуальное напряжение, витающее в воздухе между нами, призыв воды слишком силен, чтобы устоять перед ним. Купание — редкая роскошь в «После», и вот этим конкретным я планирую насладиться сполна. Схватив мыло, мочалку и бутылку шампуня, я подхожу к краю воды и окунаю в нее палец ноги. Прохладно, но не холодно. Соблазнительно.

Войдя в нее по пояс, я слышу неподалеку раздающиеся звуки всплеска. Я удивлена, увидев, что ко мне пробирается Кэйл.

— Ты что, тоже собираешься купаться?

‘Хочу, чтобы, доставляя удовольствие своей паре, я был чистым. Ты любишь чистоту’.

— Да, — признаю я. Я погружаюсь в воду все глубже, жонглируя бутылочками. — Озеро не олицетворяет само воплощение чистоты, но сойдет, пока не придумаем, как заполучить в наш небоскреб ванну.

‘Что такое ванна?’

Я отправляю ему мысленный образ, полный мыльных пузырьков, и меня, сидящей в ванне и моющей волосы.

‘И ты хочешь, чтобы у тебя была такая?‘ — он изучает меня интенсивным взглядом своих золотых глаз.

— Да, черт возьми, — отвечаю ему я, затем окунаюсь в озеро, сжимая в руке мыло. Мои грязные волосы падают мне в глаза, а я ловко манипулирую мылом немного подольше,

прежде чем бросить кусок мыла и мочалку обратно на берег. Я выдавливаю горсть шампуня и тоже отбрасываю бутылочку. В тот самый момент, когда начинаю намыливать волосы, я не могу перестать стонать от того, насколько приятны это ощущения. Даже в Форт-Далласе оставаться чистым — задача непростая. Там есть общественная баня, но за купание по-быстрому в ней сдирают целое состояние, к тому же приходится повторно использовать чужую воду. А шампунь стоит слишком дорого и мне не по карману.

Иметь целое озеро в моем распоряжении? Иметь шампунь?

Это настоящий рай.

Я чувствую удовольствие Кэйла еще до того, как слышу исходящее от него урчание. Мгновение спустя его руки ласкают меня под водой, скользя по моим бедрам. Я даже не расстроена из-за его шаловливых рук, потому что мне нравится все эти знаки внимания и ласки. Наверное, это неправильно, но я не уверена, что хочу оказаться правой.

‘Что это ты делаешь?‘ — спрашивает он.

Я продолжаю намыливать волосы.

— Мою голову шампунем. Снова чувствовать себя чистой… это потрясающее ощущение.

‘Еще один людской обычай?‘ — он ласкает мои скользкие груди, дразня большими пальцами мои набухшие соски. От его прикосновения я задыхаюсь и извиваюсь, но… не отрываюсь. Не знаю, хочется ли мне вообще этого делать. — ‘Ты издаешь звуки, которые издавала, когда я ласкал тебя между ног. Обожаю это. Это доставляет мне удовольствие’.

А ему обязательно постоянно об этом напоминать? Или он делает это специально, чтобы вогнать меня в краску?

— Ну да, мне нравится мыться. А если ты хочешь потереть меня, почему бы тебе не намылить руки?

Таким образом могу быть честной с самой собой в том, что даю волю его рукам. Это исключительно ради поддержания чистоты, а не потому, что его большие, сильные руки приносят удовольствие. Речь всего лишь о чистоплотности.

‘Покажи мне, как намыливать это мыло’.

Я окунаю голову, чтобы прополоскать шампунь, после чего вытираю воду с глаз.

— Как насчет того, чтобы научить тебя, как мыться, ты не против, великан? — я пробираюсь к берегу и хватаю бутылку шампуня, затем возвращаюсь к нему и показываю рукой на его густую копну волос. — Тебе нужно их намочить.

Он сразу же бросается в воду и через мгновение всплывает с мокрыми волосами.

Ничего не могу с собой поделать — я взрываюсь смехом.

— Ты ведь ничего не делаешь наполовину, не так ли, Кэйл?

Он улыбается мне, сверкнув своими острыми зубами. Все-таки здорово с ним расслабиться ради разнообразия, насладиться моментом покоя среди всех стрессов мира. В этот момент наш мир существует исключительно в рамках купания под открытым небом. Я упиваюсь от всего происходящего. Я не думаю ни о завтрашнем дне, ни о будущем. Я просто веселюсь в воде с парнем, к которому меня невероятно влечет.