Огонь в крови

Хенке Ширл

Лисса неожиданно почувствовала неодолимую потребность глотнуть свежего воздуха. Выскользнув из спальни, она открыла дверь черного хода и направилась к кузнице. Еще с полчаса никто ее не хватится.

Ленивый ветерок доносил танцевальную музыку, где-то в холмах, под желтой луной, выл койот. Это чистое безумие. Но Лисса чувствовала, как шаги все убыстряются в ритм бешено бьющемуся сердцу.

Джесс сидел, прислонившись к стене, вытянув перед собой длинную ногу. На другой, согнутой в колене, стояла наполовину опорожненная бутылка

с виски, которую он придерживал рукой.

В губах дымилась сигарета. Лисса остановилась как вкопанная, наблюдая за спокойно курившим Джессом, вдыхая пряный, чисто мужской, манящий аромат табачного дыма. В этот момент, словно почувствовав ее присутствие, Джесс поднял голову, но не встал. — Ты пьян! — осуждающе бросила Лисса.

— Совершенно верно. А ты сумасшедшая. Какого дьявола ты тут делаешь, да еще в таком виде? Один из твоих верных псов сейчас явится… и придется его пристрелить.

Губы Лиссы скривились в тоскливой улыбке.

— А до того, может, потанцуешь со мной? Музыка, казалось, вторила ее приглашению — печальная старая баллада времен войны. Джесс сделал еще глоток, отбросил бутылку в траву и с удивительной грацией вскочил.

— Я тоже спятил, но, в общем-то, даже не пьян. Правда, изо всех сил, честно старался надраться.

Он послал окурок вслед за бутылкой и выпрямился, безмолвно глядя на нее.

— Ну? — выжидающе проворковала Лисса.

— А если я не умею танцевать?

— Придется рискнуть своими ногами.

Лисса приподняла атласную юбку, показав бронзовые кожаные туфельки в тон платью и стройные щиколотки. Джесс обнял ее за талию и начал двигаться в такт музыке. Оказалось, что он двигается с изысканной грацией отправившегося на охоту льва.

Медленно кружась, они скользили по маленькой полянке. Волосы Лиссы, уложенные в изысканную модную высокую прическу, перевитую бутонами роз, издавали нежное благоухание. Пальцы Джесса, утонув в шелковистых локонах, осторожно прижали голову девушки к широкой мужской груди. Лисса спрятала лицо в курчавых завитках, вспоминая мужской запах, необратимо притягивающий ее с первого дня, когда они попали в грозу.

— Ты так и не объяснил, что такое туареги. Джесс, откинув голову, хмыкнул.

— Ну и приставала же ты! Липучка неотвязная!

— Они имеют что-то общее с твоим пребыванием во Французском легионе, да?

Это североафриканское пустынное племя. Убийственно-жестокие и храбрые воины.

— Чем-то похожие на родственников твоей матери?

Лисса ощутила, как сжался Джесс, хотя ни разу не сбился с такта.

— Не знаю, — бесстрастно ответил он. — Мою бабушку изнасиловали какие-то бродяги-индейцы в Мексике, и в результате появилась на свет мама. Какая ирония в том, что всю жизнь меня называли полукровкой, а я даже не знаю, от какого индейского племени произошел.

Лисса нежно погладила его по щеке.

— Как плохо, должно быть, пришлось твоей маме! Джесс пожал плечами.

— Она

родилась в семье мексиканцев, которых привез в Техас Ричард Кинг для работы на своем ранчо «Раннинг Даблю». Он нанял всю деревню. Дал им новую жизнь. И поэтому они были фанатично преданы Ричарду. Мать вышла замуж за отца, когда ей исполнилось всего шестнадцать.

— Роббинс — американское имя.

— Джон Джереми Роббинс был янки из Бостона, приехавший на Запад, чтобы составить состояние.

— И индейская кровь твоей матери совсем не беспокоила его, правда?

Джесс мрачно улыбнулся.

Он был единственным человеком в Техасе, для которого это не имело значения.

Никогда раньше он не говорил так много о своем таинственном прошлом. Должно быть, спиртное развязало ему язык, но отнюдь не ослабило всегдашней сдержанности.

Расскажи о своем отце.

Музыка смолкла. Джесс остановился, но не разомкнул объятий. Лисса прижалась к нему еще теснее, зная, что сейчас он велит ей уйти.

— От тебя будет пахнуть виски и сигаретами.

— Мне все равно.

— Зато твоему па и Лемюэлу Мэтису далеко не все равно.

Джесс взял Лиссу за плечи, отодвинул подальше, пристально оглядывая ее с ног до головы.

— Произведите искусства, — тихо и хрипло пробормотал он.

Одна рука легла на тяжелое кружево, выбивавшееся из низкого разреза, Джесс умирал от желания отодвинуть его, обнажить роскошные груди. Пальцы Джесса легко очертили холмики серебристой плоти, выступавшие над декольте, но тут же, словно обжегшись, отдернулись.

— Возвращайся в свой круг, Лисса. Девушка лихорадочно ласкала его лицо.

— Мое место там, где ты, Джесс. По-прежнему увлекаешься волшебными сказками, Лисса.

Девушка сдавленно всхлипнула и, вцепившись в руку Джесса, положила ее себе на грудь.

— Слышишь Джесс, слышишь, как бьется мое сердце? Оно бьется для тебя. О, пожалуйста, пожалуйста!

Она прильнула к Джессу, запрокинула голову в ожидании поцелуя.

Он снова попытался отстранить Лиссу, но девушка не отступала, удерживая его ладонь, пока Джесс, не желая этого, сжал ее грудь и, отодвинув кружево, не проник за вырез, перекатывая сосок между пальцами, пока розовый холмик не превратился в твердый камешек.

— Кто из нас более безумен… — пробормотал Джесс, прежде чем впиться в ее губы бешеным властным поцелуем.

Лисса отвечала ему с таким же пылом, позволив своему языку схватиться с его языком в любовном поединке, ощущая привкус спиртного и табачного дыма. Губы их вначале едва коснулись друг друга, но вскоре слились со всевозрастающей страстью; казалось, молодые люди были не в силах оторваться друг от друга. Но тут, в охваченный лихорадкой мозг Джесса неожиданно ворвался шорох шагов по высохшей траве. Он мгновенно отскочил, одним гибким движением заслонил собой Лиссу и выхватил револьвер из кобуры.