Огонь в затемненном городе (1972)

Рауд Эно Мартинович

СЛЕЖКА

Пожалуй, мы целый час простояли с Олевом на Солнечном бульваре шагах в двадцати от дома, где жил господин Велиранд.

Всякий, кто проходил мимо нас, должен был думать, что встретились тут случайно два приятеля и обсуждают какие-то ерундовые, каждодневные мальчишеские или школьные дела,

И каждый прохожий мог услышать обрывок примерно следующего разговора:

— А ты на завтра уже выучил?

— Более-менее. Только это стихотворение никак не могу запомнить.

— Я вообще не люблю забивать башку стихами. Не знаю вообще, зачем это надо!

— Черт его знает.

— Завтра гимнастика, надо бы не забыть дома тапочки.

— Ты, собственно, куда направлялся?

— К одному приятелю, тут неподалеку.

Но стоило только прохожему удалиться, наш разговор принимал совсем другое направление.

— Может быть, Велиранд сегодня и не выйдет из дома?

— Подождем еще. Хотя бы полчаса.

— Ведь он же дома.

— Точно. Из-за шторы затемнения видна полоска света.

— А что мы будем делать, если он пойдет в нашу сторону?

— Останемся на месте. Он нас все равно не узнает.

Действительно, в затемненном городе вечером не так-то легко узнать кого-нибудь. К тому же небо было в облаках. Только снег белел. Правда, время от времени мимо проезжали машины, но их фары сквозь маскировочные щели недалеко бросали свой синеватый свет.

И тут скрипнула дверь. Это дверь велирандовского парадного. Скрипнула и со стуком захлопнулась.

Мы напряженно прислушались. Шаги. Медленные, спокойные шаги, явно приближающиеся к нам.

На всякий случай я повернулся к приближающемуся человеку спиной, потому что мое лицо могло сказать Велиранду гораздо больше, чем лицо Олева.

— Черт его знает, что такое! — сказал Олев не своим голосом.

— Завтра гимнастика, надо не забыть дома тапочки, — сказал я.

Мы оба старались изменить свои голоса насколько возможно.

— Ты, собственно, куда собирался?

— К одному приятелю, тут неподалеку.

— Ладно, я провожу тебя, у меня все равно уроки на завтра сделаны.

— А это стихотворение ты выучил?

— Конечно, оно так легко запоминается. Мне вообще нравится заучивать стихи.

Мужчина, который прошел мимо нас, оказался Велирандом. Его рост. Его походка. Только свою велюровую шляпу он сменил на меховую шапку. Он даже не глянул на двух беседующих мальчишек. Но если бы он догадался…

Олев посмотрел на часы. Они показывали четверть двенадцатого.

— Начнем, — сказал Олев.

И по пятам за Велирандом последовали две тени.

Мы не видели Велиранда, но мы слышали поскрипывание снега у

него под ногами. С Солнечного бульвара он свернул на улицу Звезды, а с улицы Звезды — на Еловую аллею. Конечно, под нашими подошвами тоже скрипел снег — мы должны были соблюдать осторожность. На всякий случай мы шли в такт с Велирандом. Вдруг он остановился, и мы тоже сразу остановились затаив дыхание. Почему он остановился? Заметил, что за ним следят? Нет, наверно, у него просто развязался шнурок, потому что несколько мгновений спустя он продолжил свой путь.

Затем Велиранд свернул на Терновую улицу. Эти повороты вообще доставляли нам наибольшее беспокойство. Если он все-таки что-нибудь заметил, то мог спокойно подкараулить нас за углом и неожиданно схватить. Жутко было даже представить себе такое. Он бы отвел нас в полицию и попросил бы обыскать нас как подозрительных личностей. Что же нашли бы тогда у нас? Только крохотное письмецо, такое же, как то, что я опустил в почтовый ящик к Хельдуру: «Велиранд — провокатор».

Велиранд свернул на Терновую улицу.

Что, если он действительно поджидает нас за углом? Но пока мы стояли бы и советовались, как быть дальше, мы могли потерять Велиранда из виду.

— Вперед! — шепнул Олев.

Мы двинулись вперед. Даже немного прибавили шагу. Дошли до угла Терновой улицы. Конечно, никакой Велиранд нас не подкарауливал. Просто наши нервы были слишком напряжены.

Но примерно на расстоянии до следующего от нас телеграфного столба мы увидели голубой лучик специального военного карманного фонарика, которым можно пользоваться и во время затемнения.

Луч начал шарить по стене — кто-то явно старался рассмотреть номер дома. Не было сомнений, что это Велиранд.

Затем хлопнула дверь. Он вошел в подъезд.

Мы бросились вперед. Да, вот этот дом. Олев осторожно приоткрыл дверь. Но в подъезде была кромешная тьма, мы ничего не видели.

Мы напряженно прислушались. Шаги. Они доносились с лестницы. Мы беззвучно проскользнули в подъезд.

Шаги остановились. Стук в дверь. Долгая тишина. Повторный стук. Наконец дверь открыли. И вдруг прозвучал неприятно знакомый голос:

— Господина К ярвета, случайно, нет дома?

— Его нет, — ответил тоненький голосок. — Мы ничего о нем не знаем.

Каждое слово ясно доносилось до нас. По голосу можно было судить, что Велиранд говорит с девочкой примерно нашего возраста.

— Как? — спросил Велиранд. — Что с ним случилось?

— Он пропал в начале войны, — ответили ему.

— Ужас! — сказал Велиранд. — Просто ужас! Ах да, простите. Я школьный товарищ господина Кярвета, когда-то мы были добрыми друзьями. А вы, очевидно…