Огонь ведут "Катюши"
Шрифт:
— Докладываю: нас атаковали фашисты! Дорога на Россошное совсем открыта! Передовой отряд противника сбил наше охранение. Атаку отбили, но не исключена новая. Прошу помощи!
— Срочно высылаю эскадрон! — ответил Шмуйло.
Разговор был прерван грохотом залпа нашей отошедшей батареи. Снаряды легли в полукилометре от нас. Именно там, куда отступили фашисты.
Командиру 1-го дивизиона В. М. Соломину и адъютанту В. И. Читалину было поручено силами взвода управления и взвода разведки полка организовать оборону оставшихся подбитых машин, установить
Как только появилась связь с Соломиным, мы услышали его встревоженный голос:
— Немцы снова перешли в наступление! Мы прикрываемся машинами и пока сдерживаем их. Подбитая установка и несколько машин со снарядами находятся между нами и фашистами. Срочно дайте по нам залп!
Дать залп — значит погубить своих. Но даже такая жертва могла оказаться напрасной. Не было гарантии, что мы сможем вырвать у противника свои снаряды и установку. Требовалась атака. Мы быстро собрали всех гвардейцев, вооруженных автоматами, посадили их на машины. Взяли с собой счетверенные зенитные пулеметные установки, смонтированные на полуторках. Я передал по телефону Соломину:
— Держись! Идем на выручку.
Через несколько минут наш отряд с потушенными фарами подъехал к району, где сражались разведчики и связисты во главе с Соломиным и Читалиным. За 300–400 метров мы спешились и развернулись в цепь. На флангах поставили пулеметные установки и транспортные машины. Замысел атаки был таков: все машины включают фары и движутся вперед, пулеметные установки на ходу открывают огонь, гвардейцы идут в атаку, короткими очередями бьют по противнику, освещенному фарами.
Если до этого темная ночь была нам помехой, то теперь она стала нашим союзником. Внезапно включенные фары более десятка машин, ураганный огонь счетверенных пулеметных установок на флангах и громкое «ура» сделали свое дело — обратили фашистов в бегство.
В этом бою особенно храбро сражался старший лейтенант Н. И. Королев. В рукопашной схватке он уничтожил пять фашистов. Своей отвагой лейтенант воодушевлял гвардейцев, увлекал их в стремительную атаку. Будучи раненным в руку, Королев до конца боя оставался встрою. Отважный офицер потом был выдвинут на должность начальника разведки полка. В 1943 году, уже командуя дивизионом, он пал смертью храбрых.
В этом бою мы не только отбили свои машины, но и захватили трофеи — четыре пулемета, десять автоматов, пять мотоциклов и двадцать велосипедов. Но не радовали нас эти трофеи. Мы потеряли убитыми двенадцать человек, среди них представителя полевого управления фронта майора Кабанова и санитарку Эльвиру Плесум.
Подбитые штабные машины и машины со снарядами мы взяли на буксир и отвели в район огневых позиций. Боевая установка
Разведчики и связисты заняли оборону, а боевые расчеты отправились обратно на огневые позиции. Уже когда стих бой, к нам прибыл эскадрон от майора Шмуйло в составе пятнадцати бойцов. Связь со штабом дивизии была восстановлена, и я сообщил майору Шмуйло о ночных событиях. Он обещал с рассветом выслать усиление.
Мы с комиссаром снова выехали к огневым позициям. У подбитых машин и боевой установки, которые не удалось отбуксировать, с группой разведчиков остались капитан Соломин и лейтенант Читалин. Это место служило и наблюдательным пунктом. Отсюда хорошо просматривалась дорога, идущая в сторону противника.
Уже начало светать, когда мы подъехали к боевым машинам. Через несколько минут меня вызвал к телефону Соломин:
— Товарищ командир! Наблюдаю большую колонну фашистов, не менее двух батальонов. Идет из Россошного и спускается в долину реки, что в трех километрах. Головы колонны не видно. Прошу дать залп. Центр залпа — мост.
— Продолжайте наблюдение, — ответил я Соломину. — Будете корректировать огонь. Доложите командиру дивизии или майору Шмуйло о колонне.
Условия стрельбы были невыгодные. Расстояние — почти предельное. Принимаем решение вначале вести огонь отдельными установками, чтобы экономить снаряды.
Проверив исходные данные, даем залп первой установкой. Соломин вносит коррективы. Даем повторный залп. Соломин передает:
— Хорошо! Огонь!
Третий залп.
— Убавьте прицел на километр, — просит Соломин. Даем залп установкой с уменьшенным прицелом. Слышу доклад Соломина:
— Голова колонны вышла из низины, быстро приближается к нам. Уменьшить прицел. Огонь! — В голосе Соломина чувствуется волнение. — Широким фронтом идут на нас! Давайте огонь!
— Соломин! — кричу я в трубку. — Переключите меня на Шмуйло!
На том конце провода послышался приглушенный голос начальника штаба дивизии.
— Снарядов мало, — докладываю ему, — вынуждены отходить! Прошу атаковать колонну во фланг.
— Будем готовить атаку. Держитесь, гвардейцы! — ответил Шмуйло.
А Соломин все требовал огня и просил уменьшить прицел.
— Володя! Снаряды на исходе. Подорвите установку! Отходите по линии связи и по ходу включайтесь в нее.
— Вас понял, товарищ командир!
Чтобы прикрыть Соломина и дать ему возможность подорвать боевую машину, я подал команду вести огонь по мере готовности. После этого сам поспешил ко второй батарее. Бежал сзади одной установки, и в это время она дала залп. Реактивной струей меня, как щепку, бросило оземь. Падая, инстинктивно рукавами полушубка закрыл лицо. По гололеду меня отнесло метров на пятнадцать. Поднятый воротник полушубка и ушанка защитили лицо от огня. Весь в пыли и копоти я поднялся с земли. Ко мне подбежал Радченко: