Огонь, вода и медные трубы
Шрифт:
Уничтожить группу должен был Пигольдин, который посылал сигнал трассирующими пулями вертикально вверх. Не получилось потому, что мы не дошли до предателя, свернув в сторону расположения роты. Были и другие случаи предательства командира роты
Этот рассказ привел меня в шоковое состояние, из которого меня вывел Пошивалов своей репликой.
— Ты многого не знаешь! Вас в кузове грузовика отправили в ППГ, а Хаджиханов двое суток был без сознания, Так и умер, не приходя в себя
— Ты тоже не все знаешь!
Рассказываю всю историю ранения Хаджиханова,
— А другие? Зайцев, например?
— Та граната, которая ранила тебя, убила Зайцева. Ведь он был рядом с тобой, справа от тебя В отличие от тебя, он не сообразил, что нужно защититься от гранаты. Тяжело раненный, он скатился с бруствера немецкой траншеи, а когда к нему подполз санинструктор, был уже мертв.
— А, Гуляев?
— Остался висеть на колючей проволоке перед немецкой первой траншеей. Страшная картина!. Он висит грудью на проволоке, руки свешены за проволоку и вытаращенными глазами смотрит на немецкую траншею. Похоронная команда потом сняла его и закопала. Что мы толкуем о войне, да о войне. Лучше поговорим о житье — бытье. Отец твой «враг народа».Это все еще сказывается на твоей судьбе?
— Еще как сказывается! Врагу своему не пожелаю! Вот самый свежий пример Рассказываю Пошивалову об одном таком случае.
В нашем институте есть особый закрытый факультет. О его существовании нигде не упоминается. Он располагается в отдельном корпусе и тщательно охраняется. Открытого приема десятиклассников на этот факультет нет. Студентов, окончивших первый курс других факультетов на отличные оценки, после проверки, зачисляют туда на второй курс. Меня, как окончившего первый курс с отличными оценками по всем предметам, направили на проверку в здание, в котором помещался этот факультет.
В большой аудитории нас, отличников, собралось человек семьдесят. Всем раздали анкеты на четырнадцати страницах. Один экземпляр испортил и получил второй, а первый припрятал и храню до сих пор. Каких только там вопросов не было! Например: служил ли в царской армии или в войсках, боровшихся против советской власти? Если служил, то в качестве кого, где и т. д Состоял ли в других партиях, есть ли родственники за границей?. Главный вопрос о родителях. Написал все, как было.
Строгого вида мужчина прочитал мою анкету и, немного подумав, спросил, за что посадили отца? У меня всегда один и тот же ответ: нам ничего не сказали по этому поводу. Это действительно так! Задумался проверяющий и сказал, что я могу быть свободен. Ушел не солоно хлебавши! Есть и другие случаи! Разве все расскажешь!
Некоторое время мы сидели молча. Как в песне: — «И каждый думал о своем, припомнив ту весну»…Молчание прервал Пошивалов
— Все это очень печально и несправедливо. Но, что поделаешь? Такова жизнь! Другие родственники у тебя есть или ты один, как перст? Тебе хоть кто — то помогает?
Рассказываю, что в Подмосковье живет моя сестра с мужем кадровым военным. Трое детей и мама живет
Зять подарил мне свой изношенный китель. Моей радости не было предела. Целую неделю в Москве мысленно примерял его на себя. Роскошь, да и только! Приехал в субботу вечером, а сестра из этого кителя сшила себе юбку. У нее тоже одежды раз, два, да и обчелся. Но не следует унывать, эта гимнастерка еще поносится. Ткань даже на локтях еще не протерлась!"
— Даа! — протянул Пошивалов. А ты помнишь, перед войной всюду были расклеены плакаты — Сталин с девчушкой на руках. Хорошенькая такая девочка — круглолицая с бантиком на голове. И надпись: — «Жить стало лучше, жить стало веселей!» Так вот у нас под этими плакатами умные люди подписывали: — «Шея стала тоньше, но зато длинней!» Я вспомнил это потому, что все это и сейчас актуально.
А у нас распевали такую песенку.
Товарищ Ворошилов, война уж на носу,
А конница Буденного пошла на колбасу.
Ворошилов К. Е. — маршал, был наркомом (министром) обороны. Маршал Буденный во время гражданской войны командовал 1ой конной армией.
— У нас песенки распевали и похлеще, — похвастался Пошивалов. Могу исполнить!
— Что — то мы с тобой в крамолу ударились? Надо быть поосторожней с такими высказываниями. Ведь опять идут аресты. Строятся новые лагеря. Не дай Бог, кто бы не услышал.
— Устал я уже бояться! Всю жизнь боюсь! Ну, ладно! Хватит жаловаться на жизнь! Ты вот ездишь на электричке за город. Обратил внимание, сколько инвалидов?
— А как же! Всю дорогу! Кто без руки, кто без ноги, а кто и без обеих рук или ног. В вагоне одновременно находится 2 или 3 нищих.
— Эти нищие, как ты говоришь, капитаны, майоры. Это они поднимали нас в атаку: — «За мной! За Сталина! За Родину!» Мы шли за ними на немецкие траншеи с винтовками наперевес и при этом орали — «Урааа!» А теперь вот они нищенствуют, чтобы не сдохнуть с голоду!
— Но у них же есть пенсия!
— Какая, к черту, пенсия! Разве на нее проживешь? Мы их отлавливаем, а разве они виноваты? Вот на днях задержал я инвалида. Он меня спрашивает: — «Ты воевал?» «Ясное дело, воевал!» — говорю «А в каком звании?» « Рядовой!» — говорю. А он мне — «А я майор командовал полком, а вот теперь побираюсь, чтобы не умереть с голоду!» Вот так — то дорогой сослуживец!
— Даже в сознании не укладывается, что можно таких заслуженных людей обречь на нищенство! А кого еще знаешь из наших сослуживцев?
— Комбата нашего знаю!
— Вот это да! Что ж ты сразу не сказал? Где он?
— В Туле!
— Как его найти? Обязательно поеду в Тулу и с ним поговорю. Напомню ему про случай с сумкой немецкого офицера, убитого Хаджихановым. Думаю, что комбат меня не узнает. В его батальоне таких гавриков, вроде меня, было много. Но это не важно. Все равно пообщаемся. Как его найти?