Огонь vs Лед
Шрифт:
Так вот оно что. Своеобразный курс выживания. Ну-ну. Путь хоть в хлеву заставят жить, но из Академии я не уйду!
На последний словах взгляд принца останавливается на мне. Мрачный, давящий. Я вижу, как напряжена шея, четче обрисовалась челюсть. Да чем же я его так злю-то?
– И как из любого дома вас отсюда никто не может выгнать. Только отчислить из-за неуспеваемости или грубого нарушения дисциплины. А насколько оно будет грубым, решат ваши наставники, – полуобернувшись, он взмахом руки указывает себе за спину, где за высоким столом сидят преподаватели. – Но если вы не согласны с наказанием, – снова взгляд на меня, –
Далее последовал длинный перечень всего того, что нам нельзя, а нельзя нам ничего: пререкаться с преподавателями и ректорами, не подчиняться и не исполнять приказы, раздражать более сильную расу: оборотням – драконов, а людям – и тех, и других. И много еще чего нельзя, что я даже перестаю пытаться запомнить.
Писать не могу из-за напряженных почти до судорог мышц, но Дарина рядом со мной сопит и усердно записывает бесконечные нельзя, а я… я не могу отвести взгляд от смыкающихся и размыкающихся твердых губ, от сверкающих глаз, останавливающихся на мне настолько часто, что, кажется, это замечают и остальные студенты. По крайней мере, глазастые Декстер и Вито наклонятся над столом и внимательно меня изучают, а Бравен, который в душевой отнесся вполне дружелюбно, покусывает кончик ручки и хмурится.
Ну вот, еще и учиться не начала, а принц уже настраивает против меня студентов.
Чтоб у него чешуя потрескалась!
Сама не замечаю, что от злости снова начинаю гореть внутри. Горло и губы пересыхают, я сглатываю, провожу по губам кончиком языка и, конечно же, ловлю пристальный взгляд принца.
– Более близко с ректорами вы познакомитесь завтра, а сейчас, прошу, угощайтесь, – взмахивает рукой.
Непрозрачные колпаки исчезают, и наконец-то мы получаем доступ к напиткам и яствам.
Первое, что я делаю – это наливаю полный кубок зеленоватого приятного на вид сока и залпом выпиваю. Он растекается внутри пощипывающими освежающими ручейками.
Мало!
Я повторно наливаю кубок и на этот раз пью неторопливо, смакуя каждый глоток, ощущая запах… Запах морозных яблок!
В горле встает тугой комок, и я больше не могу протолкнуть ни глотка.
Вот, все ему надо испортить!
Отрываюсь от блюд и поднимаю на принца злой взгляд – я же есть хочу! – но, он, кажется, тоже не притронулся ни к чему. Ковыряет содержимое тарелки и задумчиво смотрит на меня.
– Ешь, очень вкусно, – толкает меня локтем Дарина, и я вздрагиваю. Сама она, несмотря на худощавое сложение, за обе щеки уплетает сочащуюся жиром рыбу в густом сливочном соусе, а у меня по-прежнему сводит желудок, но не могу протолкнуть в себя ни кусочка.
Надеюсь, что его чешуйчатое высочество тоже сегодня ляжет спать голодным!
Огонь внутри вспыхивает особенно сильно, даже между лопатками жжет, но потом концентрируется на запястье, где сидит невидимая саламандра, и постепенно сходит на нет. А она еще и тихонько когтит меня, прося добавки.
Ну все едят, кроме меня!
– Что ты
– Ну не ждесь же. Пожже, – отвечает, стараясь одновременно прожевать сочное мясо.
Горячее заканчивается, все воодушевленно принимаются за десерты, я же могу только смотреть. Стоит лишь подумать, о чем-нибудь съедобном, горло сковывает спазмом. Такого со мной еще ни разу не было.
Чуть не плачу от обилия вкусностей и невозможности ничего попробовать. Могу только пить. Хоть напитками заполню пустой желудок – и наливаю полный кубок чего-то, насыщенного алого цвета.
Вкус весьма странный – густой, сладкий с неуловимой ноткой горчинки – подобного я еще не пробовала, но напиток течет в горло удивительно легко, согревает и обволакивает желудок, густыми ручейками растекается по венам, а голова начинает слегка кружиться. Не слишком сильно, чтобы начать беспокоиться, и я списываю все на голод. С силой растираю уши, чтобы вернуть зрению четкость, а себя – за студенческий стол, но сознание все равно плывет, и меня уносит в недавнее прошлое.
Листовками о ярмарке в Лоугаре был оклеен весь город. Девушки, что посмелее, с удовольствием предвкушали предстоящее развлечение и шили самые привлекательные на их взгляд наряды.
Я никогда не понимала этого их стремления.
Да, оборотни по какой-то причине любят людей. Но мы всегда остаемся при них не более, чем игрушкой. Ухоженной, получающей хорошее содержание, но игрушкой. А если еще и пара оборотня окажется против, то недолговечной игрушкой. Но все же многие готовы рискнуть и попробовать очаровать кого-нибудь из более сильной расы. Вырваться с наших территорий. Быть может, ими двигало стремление получить доступ к более сильной магии, или же надеялись использовать связь с оборотнем, как трамплин, и дальше перейти под покровительство кого-нибудь из драконов. Не знаю, получилось ли это хоть у одной девушки. Ни от одного человека не приходило известий с территории драконов.
Отец собирался посетить ярмарку по делам. Надо ли говорить, что он даже не помышлял брать меня с собой – талантливая артефактор со способностью различать магию, гордость семьи. Меня готовили к самому блистательному браку, с человеком, разумеется, и не собирались отдавать какому-то оборотню в качестве разовой игрушки.
Я же вообще еще ни о чем подобном не думала. Как говорила мама – у меня ветер в голове. Даже младшая сестренка Клеменция, которая еще даже не вошла в брачный возраст, по мнению родителей была серьезней меня.
Мы с ней обе слезно умоляли отца взять нас с собой, позволить полюбоваться на обещанные листовками чудеса, но он был категоричен.
Только после моего клятвенного обещания выйти замуж за одного из соседских мальчишек, с которыми вместе частенько висели на деревьях, зацепившись штанами за ветку, он согласился при жестком условии – я ни при каких обстоятельствах не сниму амулет отвода глаз.
Только он, а даже не родительское сопровождение, мог обеспечить мне безопасность и неприкосновенность.