Огонь желания (Ласковая дикарка)

Харт Кэтрин

Она слегка отпрянула от него и с укором посмотрела на Адама своими карими чувственными глазами.

– Тебя не было больше трех лет, – бранилась она. – Мне туго пришлось, сдерживая ухаживания Стюарта Хэммонда, но я ждала тебя, как обещала.

Таня стояла в стороне и не знала, то ли ей возмущаться этой напористой красавицей, то ли забавляться ее расстроенным видом. Было видно, что Адам удивился неожиданному появлению своей приятельницы.

– Что… – начал он, потом его глаза расширились, с изумлением он узнал

ее. – Пру? Маленькая Пруденс Варне? – спросил он. – Господи, Сверчок! Как ты выросла!

Лицо девушки залилось румянцем.

– Конечно, глупый! Мне уже шестнадцать лет, и мы можем пожениться. Когда я спрашивала тебя об этом раньше, ты говорил, что мне нужно еще немного подрасти.

Таня еле сдерживала смех, глядя на сбитого с толку Адама.

Адам не успел ничего ответить, как Пруденс отскочила и начала кружиться вокруг него, показывая свою безупречную фигуру.

– Вот так! – дерзко заявила она. – Сам можешь посмотреть, что я уже выросла!

– Конечно, выросла, – согласился Адам, и на его губах заиграла улыбка. – Но, Сверчок…

– Вот теперь другое дело, – перебила его Пруденс. – Как только мы поженимся, ты перестанешь называть меня Сверчком, разве что когда никто не слышит. Такое обращение подходит для малолетних, но не для меня. Почему ты всегда так меня называешь?

– Вероятно, потому, что ты всегда стрекочешь, перебиваешь, когда кто-либо хочет с тобой поговорить, и постоянно суетишься, – сухо объяснил он.

На минуту сбитая с толку Пруденс нахмурилась.

– О, – пробормотала она. – Ну да, полагаю, мне придется научиться этого не делать.

Таня подняла бровь и посмотрела в сторону Адама. Он изумленно поднял брови и улыбнулся. Он молча умолял ее помочь, но Танин взгляд говорил о том, что это его дело.

Пруденс перехватила его взгляд, последовала за ним и, наконец, заметила Таню и Охотника.

– О, привет! – сказала она, ни капли не смутившись, что кто-то стал свидетелем ее дерзкого поведения. – Кто ты? Это твой маленький сын? Он симпатичный.

Таня улыбнулась, не зная, на какой вопрос прежде отвечать:

– Спасибо. Да, он мой сын. Я – Таня Мартин.

Глаза Пруденс расширились.

– Мне кажется, я о тебе слышала. Разве ты не одна из тех женщин, что некоторое время жили среди индейцев? – спросила она в лоб.

– Слухи быстро распространяются, – заметила Таня.

Пруденс пожала плечами:

– Это маленький город. С тех пор как мы выползли из-под снега и смогли добраться в город, я искала тебя в церкви.

– Я не ходила в церковь.

– Мне хотелось знать, как ты выглядишь. Все очень интересовались тобой, – простодушно призналась Пруденс. – Ты действительно была замужем за индейцем?

– Да.

– А я представляла тебя совсем другой.

Пруденс оценивающе смотрела на Таню. Та не знала, обижаться ли ей, или веселиться.

– А какой

ты меня представляла? – проявила любопытство Таня.

– Полагаю, какой-то дикой. Тощей, запачканной, избитой.

– Униженной? Несчастной? – Предлагала дальше вместо ответа Таня, стараясь не выдавать своего веселья.

Пруденс кивнула:

– Там действительно было ужасно? Он бил тебя?

– Один раз, – призналась Таня и украдкой перевела взгляд на Адама, который тоже посмотрел на нее.

С минуту Пруденс обдумывала ее ответ.

– Один раз? Что ты сделала?

– Пыталась убежать.

– Потом ты снова пыталась?

– Нет.

– Наверное, ты скоро научилась делать так, как он хочет, – решила Пруденс.

Громкий хохот Адама разлетелся по всей конюшне.

– В основном, – ответила Таня, быстро взглянув на Адама.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Пруденс.

– Я в гостях у Адама.

– Я хотел, чтобы она познакомилась с мамой, – вставил слово Адам.

– Зачем? – Пруденс сморщила лоб, теряясь в догадках.

Адам вздохнул:

– Ну, Сверчок, понимаешь, я не думал, что ты говорила серьезно насчет того, что будешь меня ждать. Мне казалось, что ты уже давно подвела какого-нибудь молодого обожателя к алтарю. Когда я познакомился с Таней, я решил, что она именно та женщина, которая мне нужна.

Наступила тишина. Наконец Пруденс вздохнула жизнерадостно, так, как это бывает у молодых:

– Пропади все пропадом! Ладно, я полагаю, это обрадует Стью. Он уже почти восемь месяцев не дает мне прохода и просит выйти за него замуж, и мама все время толкает меня к нему. Она даже перестала выслеживать нас, когда мы сидим на веранде по вечерам, она постоянно готовит свои любимые блюда и приглашает его на обед.

– Понятно, что чувствует мама к нему и что чувствует он к тебе. А какие у тебя к нему чувства? – осторожно спросила Таня. Ей не хотелось как-то обидеть брюнетку.

– О, Стью замечательный! Он симпатичный, трудолюбивый и меня обожает. Понимаешь, в нем нет ничего плохого. Все дело во мне. Я еще с пеленок положила глаз на Адама. – Пруденс лукаво улыбнулась. – Стью даже не догадывается, с кем будет иметь дело, если я наконец соглашусь выйти за него.

– Он очень счастливый молодой человек, – признал Адам.

– Конечно, счастливый, – согласилась, усмехнувшись, Пруденс, – а я позабочусь, чтобы он никогда об этом не забывал!

– Как всегда говорит мама: «Что толку плакать, когда молоко сбежало?» – жизнерадостно продолжила Пруденс. – У меня своя жизнь, а у тебя есть Таня, она тебя утешит. Надеюсь, что вы будете счастливы.

– Спасибо. Только одна просьба, Сверчок, – попросил Адам. – Мы еще не сообщили о своем намерении родителям Тани, поэтому держи новость в секрете до тех пор, пока мы сами ее не сообщим, договорились?