Огонь
Шрифт:
«Придется?» — думает Мину, продолжая резать картофельную котлету.
— Эй, ты меня слышишь? — Виктор дотрагивается до ее руки.
Мину вздрагивает и роняет нож.
— Извини, — говорит Виктор и убирает руку. — Просто я не понимаю, почему ты ведешь себя так по-детски. Ты ведь умнее всех. Я имею в виду не только вашу… группу, всю школу. Оглянись вокруг. Изо всех, кто здесь есть, я только с тобой мог бы дружить.
Мину поднимает глаза и встречается взглядом с Виктором.
Она не может больше молчать.
— Ты считаешь, что польстил мне?
— Я просто сказал как есть, — спокойно
— Мы никогда не будем друзьями, — так же спокойно ответила Мину. — Я дружу с Анной-Карин.
Едва сказав это, она поняла, что так и есть. На нее словно сошло озарение. Она беспокоится за Анну-Карин не потому, что она одна из Избранниц, а потому что она — Анна-Карин. И это вдруг стало для Мину столь же очевидно, как то, что Виктор Эреншёльд — их враг.
Мину наткнула на вилку три куска котлеты, засунула их в рот, прожевала.
— До свидания, — сказала она.
Виктор с сожалеющим видом покачал головой, потом встал из-за стола.
Голос Иды взмывает к потолку, отражается от стен музыкального класса. «Amazing grace…» [11] — поет она и чувствует, что голос слушается ее и может подняться еще выше. Кабинет музыки превратился в огромный стадион, где она стоит одна в свете прожекторов. Вокруг зрители — тысячи обращенных к ней лиц. На последних нотах Ида чуть подпускает в голос дрожи и открывает глаза.
11
«О благодать» — всемирно известный христианский гимн, написанный английским поэтом и священнослужителем Дж. Ньютоном и изданный в 1779 г.
Юлия, Фелисия и остальные участники хора аплодируют.
Но Керстин Стольнакке не рада:
— О святые боги, что мне с тобой делать, Ида!
Сердце у Иды ёкает.
Все замолчали и уставились на нее.
— Я что-то не так сделала? — с улыбкой спрашивает Ида.
Она так тщательно выпевала каждый звук, чем еще эта кляча недовольна?
— С технической точки зрения исполнение безукоризненное, но где твои чувства?
Ида смотрит на мешковатое платье Керстин, на ее мужеподобную прическу. О каких чувствах вообще идет речь?
Ну почему школьным хором руководит эта дура, которая совсем не разбирается в музыке. Все знают: у Иды лучший голос в школе и, может быть, во всем городе. Это не хвастовство, а реальный факт.
«Почему теми, кто умеет что-то делать, всегда руководят те, кто сам ничего не умеет, да еще из зависти зажимает тех, кто умеет?» — думает Ида. Сама Керстин петь вообще не может!
— Вот! — сказала Керстин.
— Что «вот»?
— Чувство! Злость! Ты на меня злишься, я вижу это по твоим глазам.
— Я не злюсь, я просто задумалась, стараюсь понять, где ошиблась и как это исправить.
Керстин протопала к Иде, ее широкое платье развевалось, как палатка на ветру. Взяв Иду за плечи, она заглянула ей в глаза:
— Не бойся показать себя в песне. Покажи, какая ты на самом деле. Не думай, что это будет некрасиво.
От удивления Ида не находит, что сказать. Как только Керстин отпускает ее плечи, она сразу возвращается на свое место в хоре. Юлия с Фелисией шепчут ей, чтобы не обращала внимания и что Керстин — дура. Иде приятно это слышать, но легче от этих слов почему-то не становится.
— Пожалуйста, Алисия, — говорит Керстин.
Вперед выходит худенькая первокурсница с черными растрепанными волосами. Лампы на потолке мигают, но скоро напряжение выравнивается.
На душе у Иды беспокойно:
Может, со мной что-то не так? Поэтому Густав меня не любит?
Но она быстро отгоняет неприятную мысль. Нужно верить в свои силы.
С ней все в порядке. Не в порядке с головой у Керстин Стольнакке.
Мину задерживается в школьной библиотеке. Ей нужно подготовиться к контрольной по шведскому. Делать это дома, когда папа с мамой постоянно ссорятся, — невозможно.
Но и тут ей не удается сосредоточиться. В голову лезут, отвлекая от учебы, разные мысли. Виктор. Совет. Александр. Адриана. Анна-Карин. Николаус. Демоны. Матильда. Мысли разбредаются и никуда не ведут.
— К сожалению, мне нужно закрывать библиотеку.
Мину поднимает глаза. Беременная библиотекарь Юханна стоит возле стойки с пьесами и смотрит на Мину с извиняющейся улыбкой. К ее животу прижата подборка «Ромео и Джульетты».
— Извините, я сейчас уйду, — говорит Мину. Она закрывает книгу и запихивает ее в битком набитый рюкзак.
— Хороших выходных, — отвечает Юханна, запирая за ней дверь.
Мину стоит на лестнице, слушая, как высокий девичий голос поет: «Ave Maria!»
Она прикидывает, куда бы пойти, и отбрасывает все варианты один за другим. Кафе «Monique» приказало долго жить. На Ульссоновском холме в пятницу вечером полно алкашей и тусующейся молодежи. Может, пойти к шлюзам? Но там не расслабишься — слишком близко старая усадьба и Виктор. Было бы хорошо посидеть у Густава, но после их «дискуссии» о «Позитивном Энгельсфорсе» Густав ее избегает. А она не решается подойти первой.
О тронься скорбною мольбою и мирный сон нам ниспошли! Ave Maria! [12]
Песня заканчивается, раздаются короткие аплодисменты, и школа погружается в тишину.
Ничего не поделаешь, придется идти домой. Если Мину повезет, мама с папой будут заняты завтрашним приездом тети Бахар и временно перестанут ссорится. Если нет — придется искать убежища в саду.
«Как собаке», — думает Мину.
Вдруг тишину нарушает громкий и взволнованный женский голос, потом хлопает дверь и опять наступает тишина.
12
Третья песня Эллен (нем. Ellens dritter Gesang, Ellens Gesang III) — произведение Ф. Шуберта (1825) в переводе А. Плещеева.