Ограбить дракона
Шрифт:
В центре зала стояли два трона. На таких, наверное, в древние времена восседали короли. Позолота и отделка из драгоценных камней, поражали настолько, что казались нереальными. Только напомнив себе о макияже, удержалась от искушения протереть глаза.
Стэн прошептал мне на ухо:
– Подбери челюсть, драххара, ты должна быть невозмутимой. Эйду нужно было сводить тебя в сокровищницу раньше, а лучше оставить там на пару дней, чтобы у тебя выработался иммунитет к роскоши.
– Стэнфорд, кого это ты к нам привел? – протянул, подойдя к нам вплотную, высокий дракон, судя по цвету волос и глаз тоже
– Я привел истинную папа! – расцвел в улыбке Стэн.
– И ты говоришь мне об этом только сейчас?! – громоподобный голос разнесся по залу, все взгляды обратились к нам, разговоры замокли. Вокруг нас троих будто образовался пузырь вакуума, в котором царила идеальная тишина и пустота.
– Это моя истинная Эрик! – раздалось за спиной, и я почувствовала, как на талию собственнически легла рука драххара.
Его слова были тем взрывом, после которого сходит лавина, сметающая все на своем пути. Зал загомонил, со всех сторон слышались выкрики:
– Что Эрик, облом? Думал, получится отбить у своего младшенького невесту и обскакать самого повелителя?
– Но это же замечательно! Скоро у нашего драххара откроется дар предвиденья. Он всем найдет истинных, клан окрепнет и умножится!
– А вы уверены, что это истинная? Неужели у кольца повелителя за столько лет простоя испортился вкус? – раздался женский голос.
Потом все драконицы зароптали наперебой:
– Нужно подтверждение...
– Повторное испытание...
– Я слышал, она Мэрет. Может, она подходит кому-то из нас? – поддержал огненный дракон с другого конца зала, жадно оглядывая меня с ног до головы. – Каждой Мэрет по закону должен быть предоставлен выбор! – продолжил он, пробираясь сквозь толпу, чтобы приблизиться.
Эйден одними губами спросил:
– Стэнфорд,это ты проговорился, что Ринна Мэрет?
– Не я. Ты забыл, что Кейтен чувствует такие вещи.
– Дар у него слабый, радиус охвата всего метр-два. Он стоял слишком далеко.
– Значит, это Мэйнард! – ответил ледяной.
Будто услышав свое имя, появился виновник и устроитель всеобщего переполоха.
– Я решил предоставить выбор еще раз. Тебе и ей – вместо приветствия заявил драххару дядюшка.
– А то, что ты можешь лишить клан драххара с даром предвиденья, не приходило тебе в голову?
– О, моего мальчика стал, наконец, беспокоить дар предвиденья? Помнится, еще недавно ты носился со своим женоненавистничеством, как с главным украшением сокровищницы и мечтал только о том, как снять с истинной родовое кольцо. Ты даже пару древних манускриптов ради этого не поленился перевести. Мы хотим видеть, что ты тверд в своих желаниях и убеждениях. Правильно, крылатый народ?
– Да! – ответили драконы нестройным хором.
– Что ж, если есть смельчаки, готовые оспорить у меня драххару, пусть выйдут вперед, – произнес Эйден подводя меня к меньшему трону и величественно усаживаясь на соседний. Мужчина изменился в один момент. Его осанка, голос, движения, речь – все буквально кричало о том, что здесь и сейчас, он повелитель. Я даже где-то
Тем временем около сорока драконов, вышли вперед и выстроились в две шеренги перед троном повелителя.
– Руководителем церемонии испытания назначаю Мэйнарда Блэка, как самого древнего и мудрого из нас - заявил драххар.
А потом понеслось. Первым было испытание прикосновением. Один за другим мужчины подходили ко мне и брали за руку, на которой было одето кольцо. Не сказать, что я законченный интроверт, который дергается от каждого прикосновения, но для меня это было чересчур.
Все мужчины отдергивали руку едва коснувшись, словно их било током. Сомкнуть пальцы вокруг моей ладони удалось только одиннадцати. Все они были разными. Кто-то пытался смотреть в глаза, будто гипнотизируя. Кто-то протягивал руку с внутренним трепетом, словно к чему-то редкому и хрупкому. Кто-то бросал такие откровенно оценивающие огненные взгляды, что я искренне радовалась, что для испытания необходимо только рукопожатие, а не танец или поцелуй. Последним под изумленным взглядом Эйдена подошел Мэйнард:
- Тоже хочу поучаствовать – пояснил огненный, слегка улыбнувшись возмущенному племяннику – не каждую сотню лет выпадает такое веселье.
Он легко взял мою руку и чуть сжал, тайком погладив ладонь пальцами. Неужели он действительно готов соперничать с Эйденом и правда не прочь забрать меня себе??
Вторым стало испытание родовыми артефактами. На стол передо мной легли одиннадцать разных колец. Я должна была взять в руки каждое из них. Какие-то не давали себя коснуться, словно вокруг них была невидимая преграда, другие морозили пальцы, застывали ледышками так, что тут же роняла их на стол. Третьи выскальзывали из рук, будто облитые жидким мылом. Одно даже обожгло.
Думала сделать вид, что не могу удержать ни одно украшение, но хитрость не удалась. Три из предложенных колец буквально липли к пальцам, испуская слабое свечение. Одно принадлежало Мэйнарду, другое Эрику – отцу Стэна, третье - смутьяну Кейтену, который ратовал за то, что у Мэрет должен быть выбор.
– Третьим испытанием по традиции объявляю поединок – произнес Мэйнард – Драххар должен сразиться с каждым из претендентов и в бою доказать, что достоин владеть Мэрет. Победитель представит эту девушку своей истинной перед всем кланом. Напоминаю, что любой из претендентов имеет право отказаться от последнего испытания, если по причине страха или уважения не желает сойтись в поединке с драххаром. Также напоминаю, что дракон, скрестивший сегодня меч с повелителем в битве за Мэрет, вне зависимости от исхода поединка, является его преемником. В случае внезапной кончины драххара он наследует право на клан и право на Мэрет погибшего.
Кошмар... мало того, что устроили за меня чуть ли не Олимпийские игры, так еще и на будущее все распланировали! Получается, даже если сегодня Эйден победит, то не дай боже умри он потом, право на мою тушку переходит к тому, кто дрался за меня с драххаром?
Что за дремучее средневековье? Надеюсь, следующим сюрпризом не станет право первой ночи, которое отдают самому мудрому и древнему в клане?
ГЛАВА 21
ГЛАВА 21
"А здесь мы жили, покуда могли;
Ничего не забыли дети старой земли: