Ограбить Европу
Шрифт:
– Честно говоря, я немного обескуражен. Ваше предложение для меня очень неожиданно… и лестно. Быть царем Болгарии – очень большая ответственность, я осознаю это. Мне необходимо как следует подумать.
– Я вас прекрасно понимаю, такое решение не принимается в ту же секунду, нужно все взвесить. А потом, вашу кандидатуру должно утвердить Народное собрание Болгарии… Но лично мое мнение такое – для Болгарии вы спасение! Само провидение привело вас в Софию в столь трудный для нашей родины час.
После того как Стамбулов ушел, некоторое время Варнаховский сидел неподвижно, осмысливая случившееся. Подобного исхода разговора он
А может, все происходящее – бред, плод разгоряченного воображения? И состоявшийся разговор, как и сам Стамбулов, ему приснился? Но нет, в комнате все еще витал запах дорогого одеколона, оставленный первым министром, а в пепельнице лежали два придавленных окурка. Получается, реальность… Предложение занять болгарский престол было сделано официально и с согласия кабинета министров. Варнаховский едва не расхохотался – подобных случаев история еще не знала. Вот будет потеха, если он действительно станет болгарским царем при поддержке всего местного населения! Тогда его уже точно никто не свергнет…
С другой стороны, Стамбулов и его сторонники ставят на престол великого князя с тем расчетом, что формальная власть в стране будет по-прежнему оставаться в руках проходимцев, навязавших стране палочный режим. А сам он, в благодарность за предоставленный трон, останется бесполезной карикатурной фигурой…
Взяв листок бумаги, Леонид написал несколько фраз и прошел в небольшую отдельную комнату, где по праву слуги располагался Евдоким.
– Вот что, любезный, сейчас пойдешь по этому адресу и передашь ее хозяину. Скажешь, что срочно! Уразумел?
– А то как же, ваше благородие! – с готовностью отозвался кучер, надевая на голову картуз.
Всеволод Рачковский объявился уже через час. По-хозяйски рассевшись на стуле, где до него совсем недавно расположился Стефан Стамбулов, он, елейно улыбаясь, спросил:
– По правде говоря, я не рассчитывал на столь быструю встречу. Что произошло, милейший князь?
– Как вы и предвидели, ко мне приходил Стамбулов.
– Вот как? Быстро! У вас, оказывается, сегодня день визитов… И что же он вам предложил?
Леонид подробно рассказал о содержании разговора. К его удивлению, Рачковский воспринял предложение Стамбулова весьма серьезно, лишь только однажды дернулся правый уголок его рта, когда он услышал о сомнениях Варнаховского.
– И что же вы?..
– Я хотел посоветоваться с вами.
– Судя по вашему одухотворенному лицу, для себя вы уже все решили, а меня спрашиваете только для приличия.
– Мне важно знать ваше мнение.
– Что я могу сказать? Вы чертовски везучий человек! Там, где другому уже давно отрубили бы голову, вы получаете целое состояние. За вами гоняется едва ли не вся полиции Европы, а вы каким-то невероятным образом всякий раз ускользаете у нее из-под носа. Вы ведь даже и одного дня не провели в тюремном
– Да, здесь мне тоже повезло, – скромно подтвердил Варнаховский.
– И вот после стольких месяцев скитаний вы нашли для себя, сообразно вашим способностям и уму, самое подходящее местечко – трон болгарского государя… Похвально! – Рачковский слегка похлопал в ладоши. – Я просто восхищен вами. Сложно даже представить, какие невиданные высоты и какой масштаб приобретут ваши аферы, как только вы станете царем! Примите мои поздравления.
– Меня должно утвердить Народное собрание Болгарии, – скромно заметил Леонид.
– Уверен, что для вас это не препятствие; Стамбулов уже подготовил почву, иначе он не пришел бы. Видно, они к вам присматривались.
– Меня могут разоблачить, – сдержанно напомнил Варнаховский.
– Пустое! Когда вы станете царем, вам никто и ничто уже не помешает. Уверен, что следующим вашим шагом будет роспуск прежнего правительства, в результате чего добрая половина министров окажется в казематах… А если серьезно, – лицо Рачковского приняло подобающее случаю серьезное выражение, носогубные складки заметно углубились, – на мой взгляд, вы самая достойная кандидатура из всех тех, что сейчас хотят занять болгарский трон. Вы умны, образованны, в чем-то даже талантливы. А с вашим хитрым пронырливым умом Болгария выберется из той долговой ямы, в которой находится. Так что кто его знает… возможно, к болгарскому престолу вас подтолкнуло само провидение.
– Стамбулов так и сказал.
Всеволод Рачковский белозубо улыбнулся:
– Вот видите, мы с ним думаем одинаково. А что касается России… каким бы аферистом вы ни были, но в любом случае вы большой патриот империи и будете работать на сближение наших братских народов. Я сообщу о вашем решении господину Уварову; полагаю, что он сделает все возможное, чтобы поддержать вашу кандидатуру.
– Могут возникнуть осложнения с государем; он ведь знает, что великий князь Николай Константинович сейчас пребывает в Ташкенте.
На минуту Рачковский задумался.
– Ваше дело деликатное, слишком серьезное и необычайно сложное. Тут не все решает государь. Но если что-то пойдет иначе, полагаю, что он отступится от своих родственных чувств и встанет на сторону интересов России… А уж мы со своей стороны подберем подходящие слова, чтобы это произошло.
Глава 27
Интересный материал
Главный редактор еженедельника «Болгарские новости» Джон Барнет сидел за своим рабочим столом и, попыхивая толстой сигарой, перечитывал материал для следующего номера, который следовало передавать в печать. Новостью дня было то, что «серый кардинал» Болгарии Стамбулов вместе со своими министрами выдвинули на болгарский престол опального русского великого князя Николая Константиновича. Стамбулов время зря не терял: ему удалось заручиться поддержкой французского посла и турецкого султана Абдул-Гамида, так что у великого князя были весьма хорошие шансы взойти на болгарский престол. И это при большой нелюбви Стамбулова к русским… Следовательно, он нашел в кандидатуре Николая нечто такое, что отсутствовало у дюжины претендентов, толкавшихся у пустого трона. Великому князю оставалось, конечно, пройти голосование в Народном собрании, но оно было подконтрольно Стамбулову, и по большому счету данная процедура являлась всего лишь формальностью.