Ограбление банка в 12.55
Шрифт:
— Вы задумывались, почему после включения сигнального устройства не упала решетка у двери черного хода?
— Что-то заклинило направляющие.
— Что, по-вашему?
— Наверное, какой-нибудь предмет.
Грауман кивнул.
— Каким же образом посторонний предмет застрял в направляющих?
— Похоже, с помощью молотка, — догадался наконец Шмидт.
— Верно, господин директор, — похвалил его Грауман. — Мы уже отправили молоток в дактилоскопическую лабораторию. Кто знает, может, на его рукоятке обнаружат отпечатки ваших пальцев?
— Я
— Чем же вы тогда расклинили направляющую?
— Перчаткой, — огрызнулся Шмидт. — Я одного не понимаю: зачем вы затеяли всю эту комедию?
— Отрабатываю версию, — ухмыльнулся Грауман и отпустил директора.
И в этот раз комиссару не удалось подцепить Шмидта на крючок. Но почему он так уверенно держится на допросах? Хорошая игра или чистая совесть? Как бы то ни было, следствие продолжало топтаться на месте. Все и вся здесь будто сговорились затолкать комиссара в глубокую темноту.
В кабинете вновь появился Шмидт.
— Оставьте свои подозрения насчет причастности к ограблению кого-либо из банковских служащих, — посоветовал он Грауману. — Ручаюсь, что никто из моих людей не замешан в этом преступлении.
— Откуда вам это известно? — полюбопытствовал комиссар.
Директор банка многозначительно усмехнулся:
— Думайте, рассуждайте. Уж это ваши проблемы. Вам за это деньги платят. — Он плотно прикрыл дверь и, вплотную подойдя к письменному столу, с наигранной любезностью продолжил: — Позвольте спросить, когда я смогу вновь воспользоваться своим кабинетом? Как вы, должно быть, заметили, я всеми силами стараюсь помочь полиции, но мне надо работать.
— Скажем, сочинять отчет своему начальству, — съязвил Грауман. — Дорогой господин Шмидт, вынужден вас разочаровать: пока здесь идет расследование, вам придется остаться вместе со всеми в кассовом зале.
Он проводил Шмидта до двери и добродушно напутствовал:
— Своей информацией о молотке вы оказали следствию неоценимую помощь.
— В этом, дорогой господин комиссар, я вынужден, в свою очередь, разочаровать вас, — язвительно возразил Шмидт. — Вы встали па ложный путь.
Грауман сдержался. Вскоре он покинул кабинет и, провожаемый насмешливым взглядом директора банка, прошел в умывальную, чтобы еще раз ее обследовать. Створка правого окна оказалась приоткрытой. Подоконник покрывал ровный налет пыли. Следовательно, молоток положили на него недавно. Грауман встал на табуретку и, выглянув на улицу, присвистнул от удивления. В отличие от левого окна, оно не было забрано решеткой.
Комиссар слез с табуретки и возвратился в директорский кабинет, исподволь наблюдая за Шмидтом. Почему директор банка намекнул ему, что найденный молоток не продвинет расследование? Хотел запутать его, отвести от себя подозрения? Видимо, этот Шмидт был тертый калач. Не сказав ни слова по существу дела, он еще больше усилил сомнения комиссара в своей непричастности к ограблению. Правда, молоток могли подбросить в банк с улицы через открытое окно, чтобы полиция заподозрила кого-нибудь
Первый раунд выиграл Шмидт. Однако комиссар не терял надежды и, как человек последовательный, связался с управлением и поинтересовался результатами экспертизы молотка. Ответ несколько озадачил Граумана: вопреки его предположениям, на молотке были обнаружены свежие следы ударов по металлу. Очевидно, преступник не воспользовался звукопоглощающей подкладкой. Какие-либо отпечатки пальцев на рукоятке молотка отсутствовали.
Тем временем вернулись Мелер и кассир.
— Похищено ровно восемьдесят девять тысяч пятьсот две марки, — доложил ассистент.
Грауман вопросительно посмотрел на кассира.
— Значит, шестьдесят тысяч, говорите, — съехидничал комиссар. Кассир промолчал. Он был еще более бледен и подавлен. — Ваши показания всегда так точны? — спросил Грауман. — Тогда нам придется вернуться к описанию примет грабителя.
— Но он забрал только шестьдесят тысяч, — настаивал кассир. — Я пересчитал пачки. Непроизвольно. Здесь я не мог ошибиться. Разменных денег было немного.
— Тогда где остальные тридцать тысяч? — напустился на него Грауман. — Испарились. Чудеса, да и только!
Кассир сел и пустым, застывшим взглядом уставился на комиссара.
— О чем вы спорили со своим шефом сегодня утром? — спросил Грауман.
— Пустяки, — сказал кассир. — Мелкие разногласия. Не стоит вспоминать.
— И все же давайте вспомним, — не отступал комиссар.
Кассир безучастно пожал плечами:
— В последнее время он постоянно придирался ко мне.
— Почему?
— Не знаю.
— Помочь?
— Попробуйте.
— Ревность.
Кассир помрачнел:
— От кого вы это узнали?
— Предположение, и только предположение, — уклончиво ответил Грауман и, будто вспомнив о чем-то важном, прибавил: — А кстати, я давно хотел вас спросить: как вы себя чувствуете?
От неожиданности кассир оторопел.
— Я интересуюсь этим потому, — продолжил комиссар, — что у людей, глотающих бумагу, случается несварение желудка.
— Не могу пожаловаться, — неопределенно ответил кассир.
— Пока не можете, — уточнил Грауман. — Но не исключено, что это произойдет, как только вы узнаете, что я буду вынужден вас арестовать.
— У вас нет оснований! — крикнул кассир.
Грауман ухмыльнулся:
— А записка?
— Этого недостаточно!
— О-о, — протянул комиссар. — Вы глубоко заблуждаетесь. Начнем с того, что вы препятствуете установлению истины по факту ограбления. Это раз. Во-вторых, вы включили сигнальное устройство лишь после того, как преступник скрылся. И в-третьих, существует обоснованное опасение, что вы, находясь на свободе, можете скрыться от полиции. Думаю, этого вполне достаточно для ареста.