Ограниченная территория
Шрифт:
– Ага, – кивнула я, развеселившись. – Это точно.
– Помнишь хотя бы клуб возле общаги? Где мы с Антохой там постоянно чудили?
– О да. Особенно ты. И после универа я вас тоже оттуда забирала.
– Отличные были времена… Так вот – что бы я там ни творил, я каждый раз приходил туда снова. Даже после того, как хорошенько сцепился с местным блатным… Да. Мне было пофиг, что обо мне подумают… как и везде. Потому что оно того не стоит.
Улыбнувшись, я подумала про себя, что до Тима в этом плане мне далеко, но по сути он в чём-то прав.
– Ты
Я рассмеялась.
– То есть, как получится. Но я буду стараться. А если что, загримируюсь под тебя – напялю парик, и пойду к твоему папе.
– Скорей уж Марго попросить. Ты даже в парике будешь слишком на меня не похож, – поддержала я шутку Тима. Шагнув к нему, я обняла его.
– Ладно тебе, Катя, – пробормотал тот, обнимая меня в ответ. – Я просто сказал, как думаю.
– И это как раз то, что сейчас нужно, – ответила я, не убирая подбородка с его плеча.
Когда мы вернулись в сарай, папа уже вылез из погреба. Поодаль я заметила стоявшие в ряд банки; сам отец же возился с какой-то коробкой.
– О, как вовремя вы вернулись, – он поднял на нас счастливый, с оттенком маниакальности, взгляд. – Доча, сейчас ты вообще офигеешь, что я для тебя нашёл.
– Надеюсь, не мои детские сочинения, – вполголоса прошептала я Тиму. Тот сделал панически-стыдливое лицо.
– Я разбирал тут коробки с вашими кассетами – помните, на видике у нас смотрели? И увидел кое-что в одной.
– Ну, всё! – он отошёл в сторону. – Катька, заглядывай.
Заинтересовавшись, я подошла к картонную ящику, посмотрела внутрь, и ахнула.
– Неужели… Они нашлись!
Внутри был целый комплект книг о Гарри Поттере в том самом, «правильном» переводе, утерянный, как я думала, безвозвратно около десяти лет назад.
Я взяла верхний том с оранжевой обложкой. Дары Смерти… Помню, как ждала её выхода – а потом читала, не отрываясь. В верхнем левом углу в месте соединения переплёта с обложкой разрыв – это я однажды едва её не выронила.
Сердце затопила волна радости. Передав книгу Тиму, я крепко обняла отца, и чмокнула его в щеку.
– Папа, спасибо, спасибо, что ты их нашёл! И, не удержавшись, запрыгала на месте.
– Охренеть, – медленно произнёс Тим.
Повернувшись к нему, я заметила, что он с ошалелым видом держит в руке белый прямоугольник. Когда он развернул его к нам, я поняла, что это фотография. Причём, судя по изображению на ней – та самая, которую он искал.
–Вот это да! Она была в книге! Чёрт побери, я же говорил, что с нашей неразберихой фотка может быть в этом сарае!
Друг счастливо, победно захохотал. А в следующий миг мы с ним, как придурки, начали прыгать вместе.
Наш отъезд был запланирован на семь часов вечера. Собрав заранее сумки и погрузив их в багажники, а так же на заднее
Я вышла из-за стола первой. Допив чай вприкуску с привезённым Антоном пончиком, и немного послушав, как папа, Тим и Марго разговаривают о параметрах мотоциклов и среднестатистических легковых автомобилей (суть беседы заключалась в их сравнении), я вышла во двор с маленьким пакетиком в руках. Небольшой путь мой лежал за дом, где росли кусты смородины, ромашка и мята, которые я хотела набрать для приготовления чая.
Когда я начала аккуратно срывать молодые листики, я услышала звук открывающейся двери и чьи-то шаги, после чего раздался торопливый голос Тима:
– Я не могу сейчас долго говорить. Предупреждал ведь – на этих выходных я в деревне с родными. Пока стою один. У меня сейчас тридцать секунд, даже меньше.
Я насторожилась. Судя по голосу, Тим подошёл к краю дома. Если он сейчас заглянет за угол – увидит меня.
– Пришлю. Нет, меня не заподозрили. Точно. Понятно. Понял. Ничего не терял.
Послышался его нетерпеливый стон – мой друг явно не горел желанием продолжать сейчас этот странный диалог.
– Как будет – сообщу. Спасибо. Хорошего вечера.
Наступила небольшая пауза, после чего Тим недовольно проговорил:
– Как будто в трусы я это должен себе запихать.
Я затаила дыхание. Только услышав звук удаляющихся шагов, и снова хлопок входной двери, я позволила себе перевести дыхание. Этот разговор был малосодержательный, но тем не менее Тим не хотел, чтобы его слушали.
Что всё это могло означать?
Глава 11
«Ты понимаешь, что это неправильно – но остановиться уже не можешь».
Эти слова снова и снова всплывают в моей голове, приходя порою в самые неожиданные часы: в моменты осмотров, во время его приходов, и перед сном, когда сознание моё от царства Морфея отделяет лишь тонкая, прозрачная грань. Иногда у меня возникают фаталистические мысли, что это высказывание было своего рода предсказанием, хотя оно в действительности таким и не являлось. Порою я пыталась применить его к себе. Но чаще всего – к Химику. Понимает ли он, насколько жесток? Или считает свои дела вполне обыденными – всего лишь одним из аспектов работы?
Я вспомнила его сосредоточенные глаза, и то, как они блестели каждый раз, когда он склонялся надо мной. Горящий в их глубине безумный, серебристый огонь, который вовсе не излучал тепла – скорее походил на холодный платиновый свет фонаря, и обжигал, словно сухой лёд. Смертельно опасное вещество, спокойно содержащееся в живом существе, и не причиняющее ему никакого вреда. Наоборот, оно чувствовало себя в нем как рыба в океане. Одна природа, взаимодополнение другой. Симбиоты. Холодные, безжалостные изображения тепла.