Огранка. Первая книга декалогии «Гравитация жизни»
Шрифт:
Постепенно интерес к исследованию различий между девочками и мальчиками иссяк, заместившись необходимостью выучить алфавит и счет к первому классу. О странных событиях раннего детства я забыла на долгие годы, пока однажды, много лет спустя, они не хлестнули по нежному сердцу влюбленной девушки. Если бы я знала правду и понимала, что именно произошло со мной в детстве, не пришлось бы, рыдая, доказывать своему первому парню, что я перед ним чиста, а последующие контакты в молодости не привели бы к столь распущенному нраву и неутолимой потребности сексуального самоутверждения женщины с надломленной сексуальной самооценкой. Замалчивание проблемы, ее неразрешенность отразились на формировании психики девочки и, словно впрыснутый яд, продолжали свое разрушительное действие на протяжении всей жизни.
Глава 5. В закутке
Каждое лето, как, впрочем, и каждую осень, зиму и весну, на время школьных каникул родители отправляли меня к своим
Дом бабушки Гали, мамы моей мамы, находился на окраине, в самом что ни на есть медвежьем углу, «в закутке», как тогда говорили. Возможно, выделяя участки под застройку, сельский совет предполагал развитие села в эту сторону, но наш кирпичный добротный дом так и остался крайним на улице.
Во дворе располагались многочисленные хозяйские постройки, где квартировала всякая живность, дальше простирались шестьдесят соток огорода – честь и совесть моего детства, – за которым начинались бескрайние колхозные поля. Чуть в стороне от дома темнела лесополоса, высаженная для защиты почвы от эрозии и степных суховеев. За ней начинались глубокие яры, извилисто спускавшиеся к заросшей балке, по которой раньше протекала река Синява. В давние времена в русле этой реки били мощные родники, водились рыба и даже раки. Весной река широко разливалась, подтапливая окрестные луга, огороды и даже крайние от луга хаты. Именно по причине регулярного подтопления семья бабушки Гали, жившая раньше в центре села на улице, идущей вдоль луга, вынуждена была просить сельсовет о выделении нового участка под застройку. Несколько раз местные жители пытались родники заглушить, но каждый раз они опять вскрывались. В конце концов, человек победил природу, родники ушли под землю, река обмелела и затянулась илом, превратившись в тонкий, пересыхающий ручеек с полчищами лягушек, а семья так и осталась жить в новом доме, на выделенном в закутке участке. Дальше, за балкой, чернел старый лес со жгучей крапивой, от которой, как говорила бабушка Галя, у свиней нарастало правильное сало – тонкое, с широкими прослойками мяса. Дважды в неделю бабушка ходила за ней в лес, чтобы потом в измельченном виде добавлять в корм животным. Когда я сильно напрашивалась, она брала меня с собой, и вот тогда начиналось настоящее приключение.
Солнце едва катилось к закату, бабушка Галя доставала острый серп, хранившийся под потолком в сарае, заматывала его в старое, заплатанное рядно, и мы отправлялись в лес. Я бежала впереди, прокладывая дорожку среди высокой травы, пытаясь как можно дальше оторваться от бабушки. Незаметно подкрадывались сумерки. На краю балки я всегда останавливалась, брала бабушку за руку и дальше настороженно шла рядом, прислушиваясь к пугавшим звукам, доносившимся из темного леса. Зловеще скрипели стволы деревьев, высоко в кронах шумел ветер, и птицы кричали в глуши. Огромные корневища старых деревьев, вывернутых бурями из земли, напоминали длинные щупальца страшных чудовищ, стоящих на страже. Казалось, стоит мне сделать хотя бы шаг, и они тут же схватят и утащат в глухомань. Бабушка расстилала на траве рядно, заходила в самую гущу высокой крапивы и, подхватывая стебли рукой, начинала жать. Крапива яростно сопротивлялась, беспощадно обжигая кожу на руках и ногах, но бабушка всегда повторяла, что это полезно и что таким образом разгоняется «дурная», застоявшаяся кровь. Собрать крапиву необходимо было до выпадения вечерней росы, чтобы потом листья не запрели. Когда копна на рядне становилась выше меня, бабушка ее слегка утрамбовывала, связывала концы рядна косынкой и, чуть пригнувшись, забрасывала себе на спину. На обратном пути мы несколько раз останавливались, чтобы передохнуть и смочить распухшие от крапивы руки свежей росой. Бабушка говорила, что вечерняя роса вбирает в себя пыльцу лекарственных луговых трав и оказывает какое-то особое целебное воздействие не только на кожу, но и на организм в целом.
Надо сказать, что здоровье бабушка Галя имела действительно отменное и обладала невероятной физической силой, удивляя даже самых крепких мужчин в селе. Трехсоткилограммовый мешок она укладывала себе на спину и могла нести без остановок километра три. Однажды бабушка Галя с двумя соседками возвращалась домой с колхозного поля, куда они под покровом сумерек ходили за сахарной свеклой. С большими, тяжелыми мешками через вспаханное поле было не пробраться, да и спрятаться
Мешки у бабушки Гали были объемные, домотканые, из прочной и долговечной конопляной пеньки, сохранившейся еще со времен ее довоенного детства. Нетребовательная в уходе конопля испокон веков росла возле каждого дома в селе, широко использовалась в домашнем хозяйстве и была известна не только своими ценными семенами и пенькой, но и способностью очищать загрязненную почву и защищать сады и растения от вредителей, не терпящих ее запаха. В начале августа высокие, до трех метров, твердые стебли конопли косили и, собрав в снопы, устанавливали в виде шалашей для просушки в поле. После обмолота семена использовали в пищу в виде крупы или отжимали из них масло, а из стеблей получали прочные волокна. Связанные в пучки стебли в течение двух месяцев вымачивали в реке, в проточной воде, затем их сушили и выбивали. На деревянном станке, напоминающем спортивный гимнастический козел, по проделанному в центре поперечному желобу пропускали стебли, многократно ударяя по ним широким деревянным ножом. Засохший в трубчатом стебле речной ил при каждом ударе вылетал облаком пыли, а вместе с ним, как говорили в селе, выбивалась из растения вся дурь. После того как жесткая внутренняя трубка отделялась от волокон, пеньку собирали, связывали в пучки и специальным гребешком, словно девичьи косы, чесали. Из оческов – рваных засоренных волокон – делали паклю для утепления домов, костра – одревесневшая часть стеблей – шла на строительные нужды, а из пеньки – длинных ровных волокон – пряли нити для изготовления тканей или веревок.
Культивирование конопли было известно на Руси с давних времен, при Петре I экспорт долговечной и устойчивой к соленой воде пеньки стал важной статьей доходов государства и политическим инструментом. Вплоть до 60-х годов XXI века СССР являлся крупнейшим мировым экспортером. Советские и зарубежные селекционеры вывели уникальные сорта ненаркотической конопли, ударникам-коноплеводам вручали специальный значок «Мастеру коноплеводства», а за выполнение повышенных социалистических обязательств по ее выращиванию награждали денежными премиями и присуждали звание Героя Социалистического Труда. На Выставке достижений народного хозяйства в Москве конопля наряду с пшеницей, подсолнечником и виноградом входит в центральную композицию знаменитого фонтана «Дружба народов».
Но, конкурируя с бумагой из целлюлозы, долговечная пенька мешала американским магнатам, пока, наконец, затеянная ими кампания по продвижению собственных интересов не принесла желаемых результатов. Ратификация СССР «Единой конвенции по наркотическим средствам» Организации Объединенных Наций от 1961 года, включившей коноплю в список растений, содержащих наркотические вещества, возвела ее в ранг «вне закона», а медийная пропаганда заклеймила растение, не вдаваясь в тонкости того, что есть психотропный каннабис, а что – сельскохозяйственная техническая культура. Постепенно коноплеводство было уничтожено, а Россия из мирового экспортера превратилась в импортера.
Во времена моего детства коноплю уже особо никто не культивировал, а вот высаженный на участках возле домов мак я еще застала. Яркие алые цветы с большими нежными лепестками и множественными черными тычинками внутри колыхались на тонких высоких пушистых стеблях, сочным пятном выделяясь в каждом огороде. В конце июля – начале августа мак созревал, зеленые головки становились коричневыми, а внутри начинали приятно шуршать семена. Сухие стебли легко ломались, и, нарвав целый пучок, я поочередно вскрывала пропеллеры головок, высыпая в рот темные зернышки. Когда места за щеками не оставалось, я начинала все это пережевывать, тщательно растирая зернышки зубами. Рот тут же наполнялся белым соком с несравнимым ни с чем маковым вкусом.
И хотя человек использовал мак с давних времен и в своем хозяйстве применял не только зерна, но и листья, стебли и головки, в конце 70-х – начале 80-х годов XX века богатые маслами и белками маковые зерна использовались преимущественно в кулинарии, являясь основой традиционной рождественской кутьи и прекрасной начинкой для пирожков и рулетов. В 1987 году решением Совета Министров СССР культивирование мака и конопли на территории страны было запрещено, а в Уголовном кодексе и в Кодексе об административных правонарушениях тут же появились соответствующие статьи. Как и в случае с коноплей, производство мака внутри страны было прикрыто, зато появилась увесистая статья бюджета в валюте по импорту соответствующей продукции из-за рубежа, позволив странам-поставщикам с учетом объемов огромного советского рынка существенно расширить собственные плантации и укрепить экономику своих стран.