Огромный. Злой. Зеленый

Новикова Татьяна О.

«Опять придется спать вместе?» — мысль эта уже не вызывала такой дрожи и ступора.

Виталик уселся на кровать, запустил руки в волосы, окончательно превращая прическу во «взрыв на макаронной фабрике», и потерянно начал покачиваться из стороны в сторону.

— А кто у тебя папа? — не то чтобы мне в самом деле было интересно, все мысли были сейчас в соседней комнате, там, где обсуждалась экспертиза.

— Он черт, — грустно вздохнул Виталик, сразу ухватив суть вопроса. — А я вот человеком родился, в мать пошел.

— Я слышала, черти

с людьми тяжело сходятся, — хмыкнула я, вспоминая то, чему меня мать учила в детстве.

Интересно, если бы я переняла часть сил от подобного существа, что бы это было? Говорят, они мастера интриг, сумела бы тогда я сразу разобраться в том, что за интригу ведет отправитель видео, шантажировавший братьев?

— Да они с мамой и не сходились. Она нагуляла меня. А потом так вышло, что папу кикимора какая-то прокляла, у него теперь других детей быть не может. Ну, вот он меня и нашел. Мне лет десять было…

— Но ты его как наследник не устраиваешь, правильно понимаю?

Судя по печальному виду Виталика, ответ не требовался, но он все же кивнул:

— Да, он внуков хочет. Волшебных. Чтобы там среди своих не стыдно было, чтобы было кому бизнес передать. Он, как и твоя мать, сельхоз производством занимается. У него даже крупнее предприятие. Замороженные овощи в супермаркетах видела с золотым рогом на этикетке? Это все наше производство. То есть папино. Полный цикл от поля до полки!

Я фыркнула, вспомнив их слоган, который частенько крутили по телевизору и интернету:

«Замороженные овощи «Рог изобилия» — ЧУВСТВА, КОТОРЫЕ НЕ ОСТЫВАЮТ!»

Ну да, не остывают, потому что и так уже ледышки.

— Это все, конечно, хорошо и здорово. А ты чего хочешь?

— В смысле? — удивился Виталик.

— Ну, папа хочет внуков. А ты? Хочешь детей? Жену? Ты вообще девушками интересуешься?

— Я даже как-то не думал об этом… То есть думал. Конечно, я интересуюсь девушками! — он покраснел как рак. — За кого ты меня принимаешь? Я, между прочим, тоже из себя кое-что представляю. У меня школа с золотой медалью, красный диплом Политехнического. Я лауреат президентской премии за разработку нейросети, способной землетрясения предсказывать в десять раз точнее, чем аналоги, моя команда в турнире по программированию три раза первое место занимала…

Он говорил и говорил, перечислял свои достижения, а я внезапно поняла, что у Виталика не было ни единого шанса понравиться мне. Даже при других обстоятельствах, если бы мать силком не тащила меня к нему — мы бы не нашли общий язык.

Потому что Виталя совершенно закомплексованный парень, который всячески пытается угодить отцу. Он для того и конкурсы выигрывал, и дипломы получал, и нейросети изучал — чтобы папа его похлопал по плечу.

Даже сейчас парень рассказывал с постоянной оглядкой на отцовское одобрение. Как с таким человеком жить? Он же не существует отдельно от папы-чёрта.

И для сравнения — Дитрих. Самодостаточный мужчина, который слушает, в первую очередь, себя. Пусть он не умеет любить и

не собирается учиться этому, но с ним чувствуешь себя защищенной. Как за каменной стеной. Он не занудствует, не пытается казаться лучше, чем есть на самом деле.

Я постоянно думаю о нем, сравниваю, пытаюсь разобраться в том, что могу к нему испытывать. Вот даже сегодня. Зачем я сказала про то, что смогла бы любить за двоих? Вдруг он посчитает это намеком или решит, что я жалкая, готовая на всё, только бы остаться с ним навсегда?

Это ведь не так. У нас — взаимовыгодное сотрудничество. Мы нужны друг другу. Благодаря мне он не видит того ужасного видения смерти.

Почему только мне всё чаще начинает казаться, что я убеждаю сама себя? Будто ищу причины остаться. Даже общая кровать меня не так уж и страшит, как и жизнь в этом городе, как и год наедине с Дитом, в одной квартире.

— Вот, а ещё я папе наладил систему бережливого производства на складах, — ворвался в мои мысли голос Виталика, который продолжал перечислять свои достоинства, словно пытался продать себя подороже. — Только он сказал, что видел это иначе, надо переделывать. Ой, что-то я задумался. Так дашь позвонить?

— Что ты собираешься ему сказать? Что тебя похитили и привезли в город за полярным кругом?

— Ну-у-у, да. Я нужен папе, он меня быстро заберет!

Я со вздохом протянула телефон. Правда, разговор получился коротким. Судя по всему, проблемой папочка-чёрт не очень-то и проникся и вытаскивать сына не спешил. Даже обругал его за то, что разрушил договоренность с Орловой.

— Он сказал, что наша с тобой помолвка разорвана твоей матерью… из-за меня… — побледневший Виталик так и держал у уха трубку, из которой доносились гудки. — А значит… значит, я пока ему не нужен. Твоя мать успела напеть ему всякого, меня он даже слушать не стал!

— Мне жаль.

— Он же приедет за мной, да?

Виталя выглядел как оставленный родителями ребенок. Впрочем, так и было. Я догадывалась, что отец его заберет, не пропадать же единственному наследнику. Просто сделает это позже и без особого энтузиазма.

— Приедет, конечно, — я ободряюще кивнула. — Не беспокойся. Он тебя не бросит.

Но Виталик внезапно насупился. Потер переносицу и сказал совсем другим, серьезным голосом:

— Да пошел он… Я не буду его ждать. За кого он меня считает?! Я сам найду как отсюда уехать.

Кулаки Виталика сжались. Он быстрым шагом направился к двери, но я преградила дорогу.

— Куда ты пойдешь? У тебя нет ни денег, ни мобильного, ни даже теплой одежды.

На улице было пасмурно, и ветер завывал в хлипкие оконные створки. Я хоть и не пылала любовью к Виталику, но смерти ему не желала.

— Да плевать куда. Разберусь.

— Нет уж. Оставайся. Придумаем, как быть.

Я покачала головой и хотела добавить, что смерть от переохлаждения не поднимет Виталю в отцовских глазах, но тут дверь открылась. На пороге стоял, к моему удивлению, не Дитрих, а Златон.