Огуз-наме
Шрифт:
Оттуда он (Огуз) отправился в бескрайнюю пустынную страну [119] , которая расположена между Кыл-Бараком и Атилем [120] . Огуз сразился с ними и убил [в сражении] их владыку.
После того как эта страна была завоевана, они три года оставались там для наведения порядка, установления дани и назначения шихн [121] . Отсюда они перекочевали в сторону хазарского Дербенда.
Когда они добрались до этих мест, Йуши Ходжа сказал своему сыну Кара-Сюлюку: «Однажды наша армия была разбита и рассеяна. Слух об этом дошел и до друзей, и до врагов. Поэтому мы должны отправить отсюда около ста всадников назад, в наши края. Они должны донести к нашим весть о том, что мы живы-здоровы и сообщить о наших завоеваниях и победах, чтобы наши соплеменники и воины возликовали и возрадовались, а враги наши были уничтожены и подвергнуты презрению. Они должны отвезти туда все припасы
119
Название этой страны в тексте отсутствует. Весьма вероятно, что это земли, расположенные между нижним течением Волги и предгорьями Кавказа (м.б. Калмыкия?).
120
Атил (Адил, Итил, Идил) — тюркское название Волги.
121
Шихна — должность, равнозначная коменданту города, стоявшему во главе гарнизона (шихна — арабск. «гарнизон»). Лицо, занимавшее эту должность, несло ответственность за безопасность и порядок в городе.
Кара-Сюлюк изложил все это Огузу. Поразмыслив о пользе, какую они от этого получат в будущем, он одобрил сказанное, одарил Кара-Сюлюка и облачил его в свою одежду.
Возложив на сотню всадников канклы это важное дело, Огуз вручил им все свои сокровища и припасы и отправил их на повозках (канглы).
[Вместо существующих ныне ярлыков и пайцз] [122] во времена Огуза действовали стрелы с золотым наконечником [123] и луки (л. 592б). В качестве своего личного знака Огуз передал им две свои стрелы с золотыми наконечниками и лук. В каждом вилайете, куда прибывали канглы, население, увидев эти знаки, оказывало им услуги и уважение, снабжая их самих и их животных продовольствием, фуражом и питьем (алафа, улуфа) [124] .
122
Ярлык (тюрк,-монг. — «повеление, приказ») — письменный документ, исходящий от ханов.. В основном ярлыки были иммунитетрыми льгогными грамотами. Пайцза — дощечка с определенной подписью, выдаваемая от имени владыки как мандат и служившая в пути пропуском, по которому ее владелец мог получать все необходимое. В зависимости от важности поручения пайцза могла быть золотой, серебряной, чугунной, бронзовой и деревянной.
123
О роли и юридическом значении стрел, заменяющих собою ярлык и пайцзу см.: Осман Туран. Стрелы, с. 305—318.
124
Алафа (ср.) — продовольствие воинов и фураж для коней. Улуфа — довольствие и жалование воинов.
Во главе этих канклы стоял Бармаклук Джосун Биллик [125] . Огуз приказал им до его возвращения сохранять и охранять жилища, сокровища, имущество и гарем [126] .
После их отправки Огуз оставался здесь еще семь дней, а затем откочевал в сторону Дербенда. Здешние жители были грабителями и разбойниками. Они перерезали дороги и создавали путникам затруднения. Они угнали лошадей у большинства воинов Огуза. Огуз вызвал Кара-Сюлюка и приказал ему: «Это — очень узкое и труднопроходимое место. Сюда нас привел ты, а здесь так много грабителей! Какие же меры против них мы должны предпринять? Ведь здесь с одной стороны море, сказал так: «Надо постараться полностью разграбить и а с другой — высокие горы!».
125
В тексте имя пропущено. Восстановлено по Огуз-наме. Каждое из этих трех слов-имен непосредственно связано с определенной ситуацией, в которой проявляются незаурядные способности того или иного лица. Примечательным качеством Бармаклук Джосун Биллика является находчивость и смекалка при изыскании средств перевозки захваченной добычи. В целом сочетание «Бармаклук Джосун Биллик», по-видимому, означает: «на ходу знающий (проникающий в существо вещей)». См“: Л. М. Щербак. Огуз-наме. — М., 1959, с. 52, 96.
126
В тексте — угрук — кочевье, движимое имущество и семья владыки.
Кара-Сюлюк
Кара-Сюлюк весь этот разговор передал Огузу. Огуз одобрил все сказанное им, и они разграбили и разрушили все местности этого вилайета. Они оставались здесь с лета до весны [следующего года] и осаждали город.
Видя такое положение, жители Дербенда оказались в безвыходном положении и впали в панику. Собравшись вместе, они стали советоваться: налицо было завоевание им (Огузом) ближайших городов. Они слышали также о том, что случилось с весьма сильным Кыл-Бараком.
После восьмимесячной осады они пришли к Огузу, чтобы заключить перемирие. Они привели с собой в качестве подарка девять пегих коней и стали илем (признали (власть Огуза).
Когда Огуз увидел пришедших, он сказал: «Спросите у них: Ведь прошло уже немало времени с тех пор, как мы пришли сюда! Зачем же вы не являлись к нам, а выбрали путь непокорности и мятежа?». В ответ они сказали: «Среди нас, кроме умных, есть и безумные. До сих пор мы слушались слов этих безумцев, потому и не шли. И мы знаем, что поступали дурно. Теперь же наше внимание заняли умные люди, которые стали наставлять нас — мы поняли необходимость покорности и решили умолять вас об этом».
Огуз сказал: «Коль скоро вы так честно признаетесь в своей вине, я прощаю вам этот поступок. Но [ваши люди] угнали двух моих жеребцов. Одного из них звали Ирак-кул и он похож на лошадей Ирак-кула Арыклы. А другого звали Сют-ак, который по своей яркой белизне был похож на [лошадей] Сют-кула. Этот конь был иноходцем и очень красивым. И хотя я простил вам ваш проступок, но если описанных мною коней мне не возвратят, то ни одного из вас я живым не выпущу!».
Они нашли всех угнанных коней, но двух описанных коней нигде найти не смогли. Огуз был привязан к этим двум коням и поэтому он настоятельно требовал их возвращения. Они стали просить для этого отсрочку.
Огуз остался здесь еще один месяц. На поиски этих коней во все концы страны были отправлены люди. Наконец, их нашли и доставили к Огузу [127] . Когда Огуз увидел своих коней, он очень обрадовался. Он обошелся с (дербентцами) ласково, чем расположил их к себе.
Огуз назначил к ним шихну, который защищал бы народ и собирал бы дань, а сам двинулся на Ширван и Шемаху.
ОГУЗ ОТПРАВЛЯЕТ ПОСЛОВ В ШИРВАН И ШЕМАХУ
127
Пропажа коня Огуза фиксируется и в уйгурской Огуз-наме. А. М. Щербак (с. 47—48); Огуз Каган Дастаны (с. 9—10).
Завершив свои дела в Дербендском вилайете, Огуз отправил послов в Ширван и Шемаху со следующим известием: «Вы, наверное, уже слышали о нашем прибытии в эти края. В какую бы страну мы не прибывали, всюду наши приказы исполнялись. В тех местах, где мы проходили, мы не оставили ни одной страны, которую бы не покорили и ни одного владыку, который не склонился бы перед нами и не покорился. И если теперь вы по своей воле станете с нами одним илем, то должны прислать нам ответ с согласием покориться нам.. Если же вы не подчинитесь и будете упорствовать в противодействии, тогда готовьтесь к войне. Мы прибудем сразу же вслед за этими послами».
Едва эта весть дошла до них, они оказали послу Огуза всевозможные почести. Став на стезю покорности и поклонения, они отправили девять пегих лошадей в качестве подарка.
Для встречи Огуза они вышли за город. Как только они увидели Огуза, то [сразу же], согласно условиям, выказали свою покорность.
Огуз добрался до Шемахи и пробыл там четырнадцать дней. В течении этих дней жители Шабарана (Шабрана) [128] доставили в казну свою дань. Но жители Шемахи затянули со сдачей своей дани. Они свернули с пути согласия и вновь стали на путь вражды и оказания сопротивления. [Тогда] Огуз приказал, чтобы каждый воин принес вязанку дров и сложил их у ворот Шемахи рядом с ними. Все воины отправились, и каждый принес вязанку дров; они сложили дрова и подожгли.
128
Шабаран (Шабран) — средневековый город, развалины которого находятся вблизи с. Шахназарли Дивичинского р-на Азерб. ССР.
Ворота и стены [города] сгорели в страшном огне. Вступив в сражение, они захватили город и разграбили его. Во время грабежей они также захватили и увели жен и детей шемахинцев.
Шемахинцы раскаялись в своем поступке, и вельможи города вторично пришли к Огузу и стали молить о прощении. Было решено, что если они уплатят наложенную на них дань и ни под каким видом не будут проявлять свою враждебность и непокорность, то в этом случае им будут возвращены их жены и дети. Однако Огуз, видя безвыходность и безрадостность их положения, сжалился над ними и возвратил им их жен и детей.