Охота-2
Шрифт:
– Мне плевать, поверишь ты мне, или нет, - говорил Аксель, сооружая кляп.
– Я - охотник, а твой доктор Оберг, скорее всего, одержимый. Он здесь отлично устроился - много доступных жертв, и его никто не заподозрит, потому что охотники редко обращают внимание на психушки. Можешь мне не верить, - повторил Аксель заметив недоверчивое выражение на лице санитара.
– Но если все-таки постараешься подумать, то до тебя дойдет, что поведение этого вашего доктора ненормально. Так что на твоем месте я бы не очень стремился доложить обо всем своему патрону. Потому что когда ты ему расскажешь о моем "бреде", он-то поверит мне сразу. И ты ему перестанешь быть нужен. На твоем месте, после того, как выберешься, я бы постарался вообще к нему не приближаться. Но это твое дело. Мне плевать.
Аксель ушел, не утруждая себя прощанием. Необходимо было найти хоть какое-то оружие - дубинка в противостоянии с одержимым помочь не могла никоим образом.
И начались поиски оружия. Аксель планомерно обходил одну комнату за другой, но ничего подходящего найти не мог. Хуже было другое. Поначалу охотник не обращал внимания, но с каждой новой пустой палатой, его все сильнее мучил вопрос - где все пациенты? Он и раньше не видел никого, кроме нескольких товарищей по несчастью в комнате с динамо-машиной, но списывал это на то, что больных держат в изоляции друг от друга. Однако теперь, заглядывая в пустые палаты, глядя на покрытые пылью
Тишина только усиливала ощущения, возникающие в этом мрачном пустом здании, полном отголосков боли и отчаяния его постояльцев. Аксель старался не нарушать эту тишину, он двигался очень медленно и осторожно. Каждый раз, готовясь выйти из очередной осмотренной палаты, он подолгу прислушивался прежде, чем открыть дверь, опасаясь наткнуться на разъяренного одержимого. Неспешное передвижение и настороженность не способствовали душевному спокойствию. Вымотанный за последние дни, охотник все сильнее чувствовал тревогу. Мысли скакали как в горячке, в сознании возникали картинки издевательств, которые он пережил, находясь в клинике, тут же он начинал рассуждать о судьбе пропавших пациентов, через секунду ему казалось, что он слышит тихие шаги, отчего он подолгу замирал и вслушивался. Звуки шагов прекращались, но на смену им приходили стоны и крики. Аксель понимал, что иссушенный долгим отсутствием сна и скудным питанием, измученный давлением мрачных эмоций, наполняющих здание, его мозг начинает галлюцинировать. Он встряхивал головой, пытаясь вернуть ясность разума, но через некоторое время начинал снова впадать в полусонное состояние, наполненное кошмаром. Охотник уже мечтал, чтобы что-нибудь произошло. Спустя несколько часов бессмысленного блуждания по коридорам и комнатам он начал подумывать о том, чтобы вернуться в начальную точку своего путешествия, найти оставленного санитара и допросить его еще раз. Не для того, чтобы выяснить еще какие-то подробности, Аксель не сомневался, что ничего существенного санитар ему не расскажет, а для того, чтобы услышать человеческий голос, увидеть человека, чтобы убедиться, что он не остался один в этой тюрьме. Остановила только мысль, что тот давно выбрался из своих ненадежных пут. Вместо этого охотник остановился в очередной палате и заставил себя поесть. Мерзлый, черствый после долгого нахождения в морозильной камере хлеб был безвкусным, создавалось ощущение, что он пережевывает что-то несъедобное, но юноша не обращал на это внимания. Проблем с водой не было. Во многих помещениях были краны, из которых текла вода, а однажды встретилась даже душевая, в которой к удивлению охотника была даже горячая вода. Юноша тогда не удержался и умылся, за что потом долго себя ругал, заметив, что оставляет мокрые следы. Впрочем, время прошло, он успел высохнуть, а его так и не нашли, так что он перестал об этом думать. Все-таки он, наверное, рано или поздно совершил бы какую-нибудь глупость, если бы не случай. Правда, назвать этот случай счастливым охотник не мог.
Он как раз приближался к одной из лестниц, соединявших этажи, когда снова услышал шаги - только в этот раз они звучали четко, и можно было не сомневаться, что этот звук ему не мерещится. Сделав шаг назад, он прикрыл только что открытую дверь палаты, которую осматривал. Оставив небольшую щель, он затаился, взяв наизготовку свое оружие. Ничего серьезного Аксель добыть так и не смог, но все-таки сменил короткую дубинку охранника не нечто более внушительное. В одной из комнат он обнаружил сломанную кровать, от которой ему удалось отломить стальную дугу спинки. Аксель предпочитал не задумываться, при каких условиях койка была сломана, однако не затертые следы крови указывали на то, что кровать развалилась не от старости. Дужка кровати была полой, один конец ее был скошен так, что она напоминала гигантский шприц с зазубринами на острие. Если ткнуть таким в уязвимое место, можно нанести серьезные повреждения даже одержимому. Если, конечно, последний будет настолько беспечен, что позволит подойти близко и даст время нанести удар. Опытный, хорошо подготовленный охотник, каковым являлся Аксель, мог бы обойтись и таким импровизированным оружием, если бы ему пришлось иметь дело с недавно появившимся одержимым, еще не освоившимся с доставшимся ему телом. Гро Оберг же, судя по всему, явился в мир уже достаточно давно, чтобы с ним можно было справиться так просто.
Аксель перестал дышать, прислушиваясь к происходящему за дверью. Кто-то приближался со стороны противоположной той, откуда он двигался. Вот звук шагов стих, и послышался скрежет замка.
– Простите, гро Оберг, зачем мы идем вниз?
– Аксель узнал голос того самого санитара, который вынужденно провожал его на продовольственный склад.
– До сих пор вы запрещали нам с Габриелем туда ходить!
– Голос звучал взволнованно и неуверенно.
– Обстоятельства изменились, приятель, - одержимый говорил спокойно, в голосе слышалась добродушная насмешка.
– По больнице бродит опасный больной, вообразивший себя охотником за одержимыми. Ты же сам мне все рассказал. Он силен и хитер. Я не могу рисковать моими последними санитарами - неизвестно, что ему вздумается сделать в следующий раз, правильно?! Я и Габриеля отправлю вниз, когда он придет в себя - так мне будет спокойнее. А потом, пожалуй, нужно будет вызвать полицию...
– одержимый мастерски владел интонациями. К концу этой короткой речи Аксель почувствовал полное спокойствие и даже сонливость, настолько монотонно звучал голос гро Оберга. Санитар, чьего имени Аксель так и не узнал, не обращал внимания на совершенно нелогичные планы доктора, его ничем не насторожило странное поведение патрона, он покорно поддакивал ему и вскоре Аксель услышал лязг открывающейся решетки, скрежет ключа и удаляющиеся по лестнице шаги.
Если бы Аксель мог себе такое позволить, он бы грязно выругался. Все-таки бестолковый медработник не поверил и решил все рассказать доктору. Впрочем, самому Акселю то, что одержимому теперь все известно было не важно. Он и не надеялся, что Оберг, обнаружив его пропажу, не станет искать. Просто теперь, кажется, одержимый решил окончательно отказаться от помощи обычных людей - иначе зачем он повел придурка на подземные этажи, в которые никогда раньше не допускал санитаров? Аксель уже догадывался, что большинство пациентов, по крайней мере, те из них, кто остался в живых, находятся именно там. И их там не лечат. Дождавшись, когда собеседники удалятся, Аксель вышел из комнаты. Он подошел к решетке, перекрывающей вход на лестницу, и убедился, что она закрыта. Охотник посетовал про себя, что не может перекрыть одержимому выход. В этом случае, он смог бы выбраться из здания и позвать на помощь. Но даже если бы ему удалось за время отсутствия одержимого как-то заблокировать эту дверь, выходов с нижних этажей оставалось еще несколько, и Аксель даже не знал точного их количества и расположения. Так что от самого простого варианта пришлось отказаться, и охотник даже испытывал некоторое облегчение от того, что его нельзя воплотить в жизнь. Несомненно, поняв, что заперт в ловушке, одержимый уничтожил бы всех жертв - если, конечно, там еще оставался хоть
Закончив осмотр, охотник отправился на поиски второго санитара, Габриеля. Он не собирался его освобождать. Аксель рассудил, что после того, как одержимый отправит вниз и его, он рано или поздно вернется в свой кабинет - а за это время охотник надеялся подготовить какую-нибудь ловушку. На поиски ушло не меньше часа, юноша даже начал опасаться, что заблудился и одержимый давно вернулся за Габриелем коротким путем, однако вскоре он все-таки набрел на кабинет. Осторожно приоткрыв дверь, он убедился, что санитар все еще здесь - он уже пришел в себя - лежал на кушетке, прижимая к разбитому лицу пакет со льдом. Аксель поблагодарил судьбу, что пострадавший не услышал звука открывающейся двери, и осторожно притворив ее, укрылся в соседнем кабинете. Вопреки ожиданиям, гро Оберга пришлось еще подождать. Аксель проследил, сквозь щель, как доктор, держа под руку пошатывающегося "коллегу" помогает ему идти, уже не слишком заботясь об удобстве последнего. Габриель с трудом поспевал за вцепившимся ему в локоть доктором, не обращавшим внимания на его вопросы и протесты.
Аксель подождал, когда одержимый скроется и проскользнул в кабинет. По своему прошлому посещению он помнил обстановку и потому не тратя времени на поиски, он подбежал к большому застекленному шкафу, в котором лежали антикварные медицинские инструменты. Видимо доктор Оберг раньше был коллекционером - большинство инструментов даже на непрофессиональный взгляд Акселя давно утратили свою актуальность. Среди прочего на одной из полок стоял манекен со смирительным костюмом - охотника заинтересовали прочные кожаные ремни, которыми была перетянута рубашка. Ремни были быстро срезаны. Тонкая, прочная веревка у Акселя уже была - во время посещения продовольственного склада охотник снял несколько мотков шпагата, на котором висели мясные туши. Сделать некое подобие виселицы заняло не больше двух минут. Укрепить ее тоже не составило труда - в потолок было вделано несколько колец, о предназначении которых молодой человек предпочитал не задумываться. Пододвинув кушетку, он продел в одно из них веревку и намотал конец на правую руку. Кожаная петля ремня с медной пряжкой также оставалась в правой руке, а в левой охотник продолжал сжимать дужку от кровати. Опоясавшись еще одним из ремней, Аксель засунул за пояс несколько скальпелей из коллекции. Он не слишком надеялся, что это поможет, но решил не пренебрегать даже таким ненадежным оружием.
Встав справа от двери, охотник снова принялся ждать. Раньше, вначале карьеры долгое ожидание всегда заставляло его нервничать, но теперь у него было достаточно опыта, чтобы подавлять волнение. Вот послышались шаги - совсем тихие, однако в тишине пустого здания их было прекрасно слышно. Аксель дождался, когда распахнется дверь, шагнул в проем и накинул петлю на шею гро Оберга, после чего мгновенно отскочил, изо всех сил потянув за веревку. Он все равно был недостаточно быстр, чтобы тягаться в реакции с одержимым и не смог избежать удара, но это только добавило ему ускорения, в результате получилось даже лучше, чем он рассчитывал - отлетев в другой конец комнаты он так натянул веревку, что одержимый взмыл под самый потолок. Удар пришелся молодому человеку в ребра, и, несмотря на резкую боль, он не потерял ни секунды. Намотав веревку на трубу батареи центрального отопления, охотник перехватил дужку от кровати двумя руками, прыгнул обратно к одержимому. Гро Оберг еще не успел прийти в себя и теперь извивался, пытаясь то ли снять петлю, то ли разорвать ее, так что Аксель успел нанести удар - он получился достаточно сильным, чтобы криво обломанный край железки пробил кожу и застрял в животе у одержимого. Вытащить его у Акселя не получилось, пришлось уклоняться от удара ногой. Подпрыгнув, молодой челове вцепился левой рукой в одежду одержимого, и, повиснув на нем, принялся полосовать врага одним из скальпелей. Он пытался достать до лица, чтобы хотя бы ослепить противника, но тот отчаянно извивался, удары приходились по груди, не принося никакого вреда одержимому. Его не замедлила даже гораздо более серьезная рана, нанесенная "копьем", на порезы он не обращал вообще никакого внимания. Извернувшись, одержимый ударил охотника локтем, попав прямо в нос - от резкой вспышки боли Аксель не удержался и упал. Под руку попал какой-то мелкий предмет, который молодой человек не задумываясь, схватил. Когда круги перед глазами померкли, Аксель как раз успел увидеть, что одержимому, наконец, удалось спрыгнуть на пол, разорвав прочную кожу ошейника. Он упал неудачно, еще сильнее насадившись на спинку от кровати, отчего железка продвинулась дальше и, пробив кожу на спине, вылезла наружу. По-видимому, металл пробил позвоночник - гро Оберг не сразу смог встать, да и когда поднялся, двигался очень медленно для одержимого. Но все равно намного быстрее обычного человека. Даже для такого старого одержимого, каким являлся гро Оберг, ранение оказалось серьезным, хоть и не смертельным. Аксель еле успел откатиться в сторону, так что удар вырванной из тела деталью кровати пришелся по полу, расколов керамическую плитку, которой он был выложен. Охотник ловко поднялся на ноги, и тут же пригнулся - окровавленная труба пролетела над самой головой, он почувствовал, как всколыхнулись волосы. Аксель не стал дожидаться нового удара. Поднатужившись, он перевернул шкаф с антиквариатом, рядом с которым оказался. Одержимый почти успел отскочить - упавшим предметом мебели придавило его ноги. Аксель выскочил за дверь, чудом перепрыгнув трубу, которой по-прежнему размахивал бывший врач, и захлопнул за собой дверь. Он судорожно пытался найти универсальный ключ, который он отобрал у санитара. Охотник прекрасно помнил, что засунул его за пояс, чтобы освободить руки, но теперь его не было - видимо выпал во время драки. Дверь закрыть было нечем. Только теперь Аксель обратил внимание, что по-прежнему сжимает что-то в руке. Разжав пальцы, молодой человек нервно хмыкнул. На ладони лежал ключ. По форме ключа, охотник догадался, от чего он - этим ключом открывалась дверь на нижние этажи. Из комнаты раздался грохот - за те несколько мгновений, в течение которых Аксель позволил себе ничего не делать, одержимый освободился. Аксель побежал, не обращая внимания на стук распахнувшейся двери за спиной. Он точно рассчитал время и метнулся в сторону - мимо просвистела дужка от кровати. Она была брошена с такой силой, что глубоко ушла в стену на повороте коридора - охотник не стал тратить время на то, чтобы попытаться ее вытащить. Сзади слышались тяжелые шаги. Координация движений у одержимого сильно ухудшилась из-за травмы, передвигаться так тихо, как раньше он уже не мог.
Аксель успел далеко оторваться от преследователя, и увидел его вновь, только когда уже закрывал решетку с противоположной стороны. Стало понятно, почему доктор так медленно передвигается - одна нога была сломана, когда одержимый на нее наступал, она изгибалась под неестественным углом. По кафельному полу за Обергом тянулась кровавая дорожка. Увидев молодого человека, одержимый расхохотался.
– Какая ирония, - пояснил он, - моя жертва сама запирает себя в клетке! Ты ведь понимаешь, что запер себя в ловушку, человек? Я скоро открою эту дверь, и тогда мы устроим настоящее веселье! Ты почти смог меня разозлить - для тебя я приготовлю что-нибудь особенное.