Охота без милосердия
Шрифт:
Тони налил себе джину и выпил залпом. Крис отошел со своим стаканом к окну.
— Я не могу понять одного, Крис. Что заставляет человека отречься от всего, во что он верил? Стать аутсайдером, идти на риск, смерть?
Дэйтлон прищурил глаза.
— Оставить все неизменным, отказаться от протеста, избежать риска — значит лгать самому себе. — Помолчав, он добавил: — Люди часто совершают непонятные поступки только потому, что безумно одиноки.
С погашенными фарами, соблюдая предосторожности, к кафе, где сидел Элквист и агенты ФБР, подъехали
— Ну?
— Они там.
— Сколько их?
— Приехало двое, а кто их ждал, нам неизвестно.
— Боитесь спугнуть?
— Лучше подождать.
— Меня эта формула не очень устраивает. Ждем еще полчаса и берем их в кольцо.
Элквист наблюдал за происходящим из того же окна в кафе. Он клял себя за проявленную слабость, за трусость. Теперь они обойдутся без него. Он в этом принимать участия не собирается. Лейтенант хотел встать и уйти, но у него не хватало сил на такой поступок.
С другой стороны улицы сквозь витринное окно за той же картинкой наблюдал Чико. Эти машины ему сразу не понравились. Не понравились с той минуты, как подкрались к дому напротив с выключенными фарами. Чико осмотрелся по сторонам и увидел двух молодых ребят. Они сидели за столом посреди холла и играли в шахматы. На вид им было лет по семнадцать.
Чико подошел к ним и небрежно спросил:
— Ну что, шизики? Родители завалились в кровать, а вас выставили за дверь?
Один из ребят с крепкими мышцами, покосился на Чико и процедил сквозь зубы:
— Вали дальше, придурок!
— Не бери в голову, Керк. Он рассказывал нам о себе.
— Головастый! — усмехнулся Чико. — Готов поставить десять баксов, что обыграю любого из вас.
— Я бы сыграл, но у нас денег нет.
— Могу заплатить каждому по десятке. Мне неохота мокнуть.
— А что нужно сделать?
— Ничего особенного. На улице меня ждет один человек, я должен переслать с ним почту и документы в офис отца, но мне неохота мокнуть. Даю каждому по десятке. Вдвоем вам будет веселей.
— За двадцать баксов можно и помокнуть.
— За сорок, Керк, — поправил приятель. — Он каждому из нас проиграет еще по десятке.
— О'кей. Идем за мной.
Они поднялись на лифте на третий этаж и Чико предложил парням подождать его у лифта. Он пулей пробежал по коридору и вошел в номер.
— Где ты шляешься? — грубо спросил Крис.
Чико заметил в его руках автомат. Грэйс стоял у второго окна и тоже держал в руках «Томми».
— Не торопитесь. Может это не они. Сейчас проверим. А если это джи-мены, то мы их отвлечем.
Не дожидаясь ответа, Чико схватил свой плащ и вещи Грэйса, вытряхнул все из карманов, и указал пальцем на конверт, лежащий на камине.
— Что в нем?
— Счет за номер, — недоуменно ответил Крис.
Чико схватил конверт и с полными руками выскочил в коридор.
Дружки поджидали его с ухмылками на лицах.
— Где
— Я не хочу, чтоб вы промокли.
Он подал коренастому вещи Тони, а второму отдал свой плащ. Этот парень походил на него ростом и цветом волос. Затем он передал конверт и десять долларов.
— Ты же говорил «по десятке каждому»?
— Вторую десятку получите после возвращения. В пятнадцати шагах, слева от входа, стоит голубой «Линкольн». Там сидит мужчина и ждет этот пакет. Если его там нет, то подождите его пять минут, может он забежал в закусочную за сэндвичами.
— Ладно, зануда, не бойся, передадим.
Ребята сели в лифт и поехали вниз.
Чико вернулся в номер и погасил свет. Дэйтлон отдернул занавески и приподнял раму, Грэйс сделал то же самое.
— Сейчас выйдут двое в нашей одежде! — радостно сказал Чико.
Он не видел в темноте, как посмотрел на него Тони. Это отчаянный взгляд. В одну секунду Грэйс понял, что Дэйтлон прав. Этого парня уже не излечишь.
— Ты мерзавец! — полушепотом произнес Тони.
Чико похолодел. Эти слова заставили его вздрогнуть.
— Не стоит, Тони, — холодно произнес Крис. — Парень заботится о собственной шкуре и о нашей в том числе. Иди в спальню, Чико, открой окно и вылезай на пожарную лестницу. Спускайся вниз и подгони к лестнице «кадиллак». Ключи в моем плаще на вешалке. Действуй быстро. Выезжать будем через дальнюю арку и к центру, там легче затеряться.
Чико перешел в другую комнату. Он не мог понять, что он сделал не так, и чем заслужил такую обиду. Чико готов был разбиться в лепешку для Тони, а он его так отбрил.
Чико открыл окно и выскользнул за решетчатую площадку пожарной лестницы.
Холлис поднял руку.
— Это они.
Он сел в машину и приказал:
— Открыть окна. Если эти двое направляются к «Линкольну», открыть огонь на поражение.
Двое мужчин, вышедшие из пансионата, направились к «Линкольну». Холлис дал команду и девять громкоголосых «Томми» заплевали огнем.
Четыре машины, попавшие на линию огня были изрешечены, водители и пассажиры были убиты, а неуправляемые никем автомобили выскакивали на тротуары и давили прохожих.
Четверо зевак, вышедших из пансионата следом за парнями, разлетелись в куски, вместе с теми, по кому был открыт огонь. Две женщины, коляска с ребенком, старик и почтальон пополнили список убитых при выполнении приказа.
Дэйтлон наблюдал эту кошмарную картину в открытое окно. Первая мысль, пришедшая на ум — уйти. Они могли уйти, и никто бы этого не заметил. Мало того, агентов можно было обвинить в расстреле мирного населения! Дэйтлон получал своих болельщиков обратно. Он уже представлял себе заголовки завтрашних газет, но он не выдержал. После того, как пули пробили детскую коляску, он нажал на спусковой крючок и его автомат застрекотал. Грэйс не ждал особого приглашения. Трассирующие пули полетели в цель. Первая машина превратилась в решето. Холлису удалось выкатиться на тротуар и залечь за багажником.