Охота для всех

Буссенар Луи Анри

Хочу отметить также, что не является преступлением, если охотник собьет над чужой территорией птицу, которую он поднял со своего участка.

ПРАВА ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЕВ И АРЕНДАТОРОВ ОХОТНИЧЬИХ УГОДИЙ

В отличие от закона 1790 года, закон, вошедший в силу в 1844 году, не запрещает землевладельцам охотиться на своих собственных полях до окончания уборки урожая. Следует отметить, что создатели закона 1790 года в своем стремлении защитить посевы от потрав нарушили принцип невмешательства в частную жизнь, ибо покусились на право частной собственности.

Итак, теперь охота на еще не убранных полях

не считается преступлением, но, однако, при совершении любого другого правонарушения является отягощающим вину обстоятельством. По закону землевладелец имеет также право разрешить кому-либо охотиться на своих землях до сбора урожая. Таким образом, арендатор охотничьих угодий, коему землевладелец передал свое право охоты на определенном участке без каких-либо оговорок и исключений, тоже получает право охотиться на полях до окончания сбора урожая. Так как плата за аренду охотничьих угодий очень велика, подразумевается, что в нее уже включено возмещение за возможный ущерб, который арендатор волей-неволей причинит посевам.

Всякое иное решение этой проблемы существенным образом ограничило бы возможность ведения охоты на полях, что в свою очередь повредило бы интересам общин, богоугодных заведений да и самих землевладельцев, которые получают хорошие деньги за сданные в аренду угодья. Разумеется, арендатор не должен злоупотреблять предоставленным ему правом и беспощадно вытаптывать посевы.

А что происходит, если землевладелец сам не обрабатывает земли, право охотиться на которых он передал другому лицу? Так как право охоты принадлежит землевладельцу, а не фермеру, арендующему у него земли, то и судьи, и охотничьи писатели полагают, что землевладелец или тот, кому он передал свое право охоты, могут охотиться на полях фермера до окончания сбора урожая. Ведь если решить эту проблему иначе, то есть запретить землевладельцу или арендатору охотничьих угодий охотиться на неубранных полях фермера, это сделает их право на охоту чисто иллюзорным.

Но, конечно, повторяю еще и еще раз, что и землевладелец, и арендатор охотничьих угодий должны действовать крайне осторожно, не злоупотребляя своим правом и не причиняя большого ущерба хозяйству фермера. В случае, если посевам какого-либо фермера будет нанесен значительный урон, он может потребовать возмещения убытков и вчинить гражданский иск лицам, повинным в содеянном. Однако следует помнить, что действия землевладельца или лица, коему землевладелец передал свое право на охоту, охотившихся на полях до окончания срока сбора урожая, не подпадают под статью 475 Уголовного кодекса, ибо право охоты предполагает обязательно и право прохода по определенной территории.

А какими же правами пользуется тот, кому землевладелец или арендатор охотничьих угодий просто разрешили охотиться на своих землях? Я склонен полагать, что лицо, получившее от землевладельца или арендатора лишь устное или письменное разрешение на охоту, обладает весьма ограниченными правами и может охотиться только на полях, где урожай уже убран. Возможно, когда-нибудь и будет доказано обратное, но пока, насколько мне известно, прецедентов не было.

ПРАВО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ДИЧИ

В параграфе 2 статьи 11 закона об охоте говорится о праве на преследование дичи, что дает право судье не усматривать состава преступления в том, что гончие собаки пробегут по землям, не принадлежащим охотнику, если они преследуют дичь, поднятую

с территории их хозяина. В том случае, если гончие причинят чужой собственности какой-либо вред, их хозяин будет обязан извиниться и возместить нанесенный ущерб.

Следует отметить, что в тексте закона упоминается такая возможность, как принесение извинений, то есть подразумевается, что хозяин несет ответственность за поведение своих собак.

Разумеется, простой проход или пробег собак, следующих за хозяином по чужой территории, пусть даже на поводках и без намордников, преступлением не является. Но упоминание в тексте закона возможности принесения извинений говорит о том, что законодатель предвидел, что в каких-то случаях землевладелец может усмотреть в поведении охотника, чьи собаки вторглись на его территорию, состав преступления. Следовательно, охотнику, хозяину собак, предстоит доказать, что гончие только пробежали по чужому участку (не причинив никому и ничему вреда) и что вторглись они на чужую территорию помимо его воли, преследуя дичь, поднятую на землях, где он имеет право охотиться. Чтобы иметь возможность ограничиться лишь принесением извинений, охотник должен доказать, что он предпринял серьезную попытку помешать собакам проникнуть на территорию соседа или попытался их отозвать.

Совершенно очевидно, что если собаки оставались на чужой территории довольно долго, выслеживали там дичь, не только поднятую с участка хозяина, но и поднимали и преследовали дичь, принадлежащую хозяину данного участка, владелец собак не сможет ограничиться лишь извинениями и будет вынужден возместить причиненный ущерб, ибо речь уже идет о преступлении. Дабы не ухудшать своего положения и не быть обвиненным в том, что он охотился на чужой территории, владелец собак обязан прийти на участок соседа без оружия и силой увести собак. При этом он должен воздерживаться от каких-либо подозрительных действий, ходить только по дорогам и охотничьим тропам, где легче всего перехватить собак.

Законом признано, что убитая или смертельно раненная дичь принадлежит по праву охотнику, из чего следует, что охотник вправе отправиться на соседний участок, чтобы подобрать упавшую дичь. Но он должен позаботиться о том, чтобы никто не заподозрил, будто он охотится на чужой территории. Я бы рекомендовал всякому, чья добыча упала на земли соседа, либо оставить ружье на своей территории, либо разрядить его и нести на ремне за спиной.

Господа Нейреман, Виллекез и Жюлемье считают, что охотник вправе проникнуть на чужую территорию с легавой собакой, ибо она должна помочь хозяину обнаружить сбитую дичь. Я тоже полагаю, что это вполне допустимо, так как найти в густой траве птицу без собаки очень трудно, а порой невозможно.

Охотничьи писатели считают, что зайца с перебитой лапой и куропатку с перебитым крылом следует считать смертельно раненными, а посему в принципе принадлежащими охотнику вне зависимости от того, где они окончательно упали и остались лежать на месте.

Суд города Севра вынес решение, что фазан с перебитым крылом принадлежит по праву подстрелившему его охотнику и что лесник, охранявший лес, где оказался подраненный фазан, незаконно удерживал чужую добычу, а потому обязан возместить ущерб или понести наказание как лицо, посягнувшее на чужую собственность. Факт завладения дичью, сбитой или смертельно раненной охотником, может рассматриваться органами правосудия как кража.