Охота к перемене мест
Шрифт:
Нонна любила репетировать в уединении. Не проборматывать текст, а произносить фразы во весь голос, ища при этом точную жестикуляцию, манеру поведения своей героини. Словом — вживаться в образ. Посторонние свидетели этих трудных, подчас мучительных репетиций только мешали бы. Впрочем, иногда она продолжала репетировать, гуляя с Мартиком, заставляя его подменять какое-то действующее лицо из пьесы.
— Постой здесь, Мартик. Раздраженно пожми плечами. Теперь резко обернись, а я буду в ужасе пятиться от тебя...
Она все меньше стеснялась его, а он все лучше понимал,
Она не обижалась на его замечания, потому что знала, как он требователен к самому себе, а его требования к ней говорили о степени доверия.
С тех пор как умер отец, Нонна ни с кем так откровенно не говорила о своей актерской работе, как с Мартиком. Ни с кем после отца у нее не было такой тонкой духовной связи, ни одна душа на свете не понимала ее с полуслова, с полувзгляда, по дрожанию век, по неуловимой тени на лице, по нервной жизни пальцев.
Разве бывает у людей одна интуиция на двоих?
Во всех подробностях вспомнила она день похорон: в театральном фойе с зеркалами, завешенными черным, стоял гроб с телом Николая Николаевича Кононова, гримера театра.
Его видели всегда только в очках, а в гробу он совсем не был похож на себя живого: лежал без очков, и поэтому лицо его казалось особенно беззащитным перед лицом смерти.
43
Пожалуй, Варежке не следовало выступать с такой горячностью, даже запальчивостью, но говорила она по существу.
До каких пор в Приангарске, в Братске, в других молодых городах будут строить дома по устаревшим проектам? И почему архитекторы забывают о местных климатических условиях?
Разве можно назвать удобной квартиру, если негде высушить одежду, обувь? Придет парень со смены промерзший, роба обледенела, шапка, валенки или унты не оттаяли. Кто первый пришел, тот и завесил батарею своей одеждой. А другим где сушиться? Авторам проекта и невдомек, как в нашей Иркутской области живут работяги. Они не только топчутся на снегу, а бывает, дни напролет барахтаются в сугробах, как, например, лесорубы или высоковольтники. А нашей сестре, хозяйке дома, негде развесить белье после стирки, хранить варенья-соленья. Нет погреба, негде хранить картошку.
Велосипеды, мотоциклы, лодочные моторы и кадушки с кислой капустой, всякое домашнее барахло зимует на балконах. А жильцы вторых этажей, у кого балконов нет, держат свои кадушки на козырьках парадных подъездов, кадушки вмерзают до мая.
Проект жилого дома новой, улучшенной серии портят никчемные балкончики, их почему-то называют французскими. Площадь такого балкончика ноль целых и шесть десятых квадратного метра; выйти на него грузному человеку или тем более вдвоем — места не хватит. Может, на юге Франции там горшки с цветами ставят? Но нам-то к чему вместо окна — балконная дверь? Чтобы из нее всю зиму несло сибирским холодом? Разве пустые бутылки на том балкончике копить для оптовой сдачи (в зале засмеялись).
Сибиряки
Но и в новом, улучшенном проекте пятиэтажного общежития есть ошибка: сушильная комната предусмотрена только на первом этаже. Когда этот проект обсуждали на собрании, народ настаивал, чтобы сушилки были на каждом этаже.
— Это уже излишество, — подал реплику из президиума товарищ областного масштаба.
— Скажите, пожалуйста, где вы сами в ненастный день сушите одежду и обувь, когда приходите с работы? — спросила Варежка с притворной заботливостью и плохо скрытой насмешкой.
Ей зримо представился вход в кабинет ответственного товарища областного масштаба: двойная дверь-шкаф, бесшумная, пухло обитая дерматином с обеих сторон.
— Конечно, отдельные недостатки в проектах жилых домов еще имеют место, но...
— Вот потому, — перебила Белых, — с недостатками и трудно бороться, что они отдельные. Тем более если отдельные недостатки размножают устаревшими сериями. У нас и частушку поют в общежитии: «А в отдельных магазинах нет отдельной колбасы».
Товарищ областного масштаба уже и не рад был, что ввязался в спор. Она живо изобразила, как выглядит сушильная комната, единственная в доме, после рабочей смены. Кстати, сушилка не оборудована; теплый воздух должен подыматься от самого пола. Теснотища — не меньше, чем в Ноевом ковчеге, шкафчиков нет. Шутка сказать — четыреста жильцов! И все в глине или в снегу. Только представьте себе эту картину! Парень снял с себя верхнюю одежду, обувь, а потом в носках идет в душевую к себе на этаж...
Свое выступление на сессии депутат В. П. Белых (Приангарский избирательный округ) закончила несколько неожиданным призывом:
— Побойтесь бога, дорогие архитекторы из Госстроя!
Депутаты похлопали Варежке, она села на свое место рядом с Княжичем, тот одобрительно пожал ей руку.
— Можно выразить недостатки проекта одним словом, — сказал Княжич, воинственно топорща седой хохолок и протирая модные очки. — Дом нефункционален. — Он заметил ее вопросительный взгляд и пояснил: — Дом не выполняет тех функций, которые для него обязательны.
Выступление Белых понравилось не всем.
— В большинстве пунктов следует признать вашу правоту, — вкрадчиво похвалил ее после заседания товарищ областного масштаба. — Но дружески советую — легче на поворотах...
— Опасаетесь, у меня тормоза не в порядке? Какой русский не любит быстрой езды? А сами, видимо, не торопитесь. За прошлый год план по жилью выполнили на семьдесят один процент. А как с пятилеткой? В этом году план по новосельям снова не выполните. Молодожены маются в общежитиях разного пола.
— У вас там беспорядок. В общежитиях для холостых много семейных, а в доме молодоженов взяли моду разводиться.
По интонации, по выражению лица, лишенного взгляда, Варежка поняла, что товарищ областного масштаба осведомлен о ее семейных делах и намекает на них...