Охота на Барсука

Хиллерман Тони

Она кивнула, прочистила горло и выпрямилась на стуле:

— Мистер Липхорн, напоминаю вам, что вы поклялись под присягой говорить большому жюри правду, и только правду. Откуда у вас эта информация? — И она сурово взглянула поверх очков. — Вы ответите, что прочитали имена на листке, оставленном на ресторанном столике, а обвинение спросит — знаете ли вы, кто его там оставил, и…

Липхорн поднял руку:

— Знаю, знаю.

— На самом деле, у вас только два варианта. В конце концов, Гершвин просто попытался вас использовать.

Плюньте на все или как-то изловчитесь и передайте имена в ФБР. Анонимным письмом? Кстати, вам не приходило в голову, почему он сам не написал анонимку?

— Думаю, время поджимало. Пара дней, пока письмо дойдет. А затем, если это анонимка, она угодит в самый низ стопки… Думаю, Гершвин все это знал. Но дело не только в этом.

Липхорн замолк и сосредоточился на оладьях. Луиза вздохнула:

— В чем же еще?

— Может, эта троица вообще ни при чем, а Липхорн по каким-то личным соображениям хочет их подставить.

Она кивнула:

— Приму к рассмотрению, — и вышла позвонить переводчику.

Липхорн уже помыл посуду, когда Луиза вернулась с унылым видом.

— У него ларингит — еле сипит.

— Плохи дела, — заметил Липхорн.

— К тому же он успел предупредить стариков, что мы приедем сегодня. Телефона у них, разумеется, нет, и сообщить, что нас не будет, невозможно.

— Где обитают ваши старики? Луиза просияла:

— Хотите вызваться переводить? Навахо зовут Долтон Кайодито, адрес у меня такой — Дом племени, Ред-Меса. Второй —

из юта. Живет в Товаоке в резервации Ют-Маунтин. Как у вас с языком юта.

— Слов пятьдесят, но с Кайодито помочь смогу.

— Так и сделаем, — решила Луиза.

— Мне кажется, двое из списка живут где-то там. Один — на месе Каса-дель-Эко. Недалеко от Дома племени.

Луиза рассмеялась:

— Пытаетесь совместить полезное с приятным. Или, точнее, — мои дела с вашими. А может, мои дела с делами, которые вас не касаются.

— Один, если верить Гершвину, проживает в тех краях, его зовут Эверетт Джори. Не знаю, где точно, но имя мне знакомо. Могли бы поспрашивать у местных.

Луиза с улыбкой заметила:

— На одну минутку мне показалось, что вы собрались ехать ради моей приятной компании.

Липхорн вел машину на первом отрезке пути — сто восемьдесят километров от дома до фактории Мексикан-Уотер. Там они сделали остановку, чтобы перехватить по сандвичу и выяснить, не знает ли кто, как найти Долтона Кайодито. Знала кассирша, девочка-навахо.

— Старый-старый. Это который был когда-то певцом? Вы его ищете?

Луиза подтвердила.

— Он живет с дочерью. Кажется, ее зовут Мадлен Лошадница. Она живет… — Девочка беспомощно развела руками и, нарисовав карандашом на бумажном кульке план, протянула Луизе.

— А где найти Эверетта Джори, знаешь? — спросил Липхорн.

Девочка не знала, но, услышав имя Джори, мужчина, расставлявший на полках в глубине лавки банки с колбасным фаршем, поднял глаза.

— Привет.

Джо Липхорн? Я-то думал, вы в отставке. Зачем вам Джори? Был бы закон против рассукиных сынов, его давно бы посадили.

Магазинчик они покинули через четверть часа, вооруженные наставлениями, как разыскать те два места, где мог быть Джори, и нарисованным на кульке планом дороги к дому Кайодито. Помимо этого, они выслушали множество домыслов о том, кто мог ограбить казино «Юта», и отчет о последних безобразных выходках Службы охраны лесов, Бюро по управлению землями, Бюро мелиорации и прочих агентств, покушающихся на благополучие граждан, которые с трудом зарабатывают на жизнь в краю каньонов на границе штатов Юта и Аризона.

— Нечего удивляться, что психи стражи завлекают людей в свои ряды, — заметила Луиза, когда они тронулись. — Все и вправду так худо?

— Агентства следят за соблюдением непопулярных законов. Их служащие — в основном приличные люди, но время от времени некоторые из них перегибают палку.

Машину теперь вела Луиза. Вид у нее был задумчивый.

— Знаете, — произнесла она, — сколько живу в здешних краях, а все не привыкну, что все всех знают.

— Вы про того парня, что узнал меня в магазине? Я был здесь копом не день и не два.

— Но живете-то вы где? За двести километров отсюда. Но речь не только о вас. Этот парень знал все об Эверетте Джори. Там, откуда я приехала, люди не имеют представления о том, кто живет через три дома от них.

— В Балтиморе куда больше народу.

— В нашем квартале немногим больше.

— Больше, чем здесь в радиусе тридцати километров, — возразил Липхорн.

Он вспомнил свои поездки в Вашингтон, Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Там он и заметил разницу человеческих отношений в городских и сельских общинах.

— У меня есть теория, не подтвержденная пока ни одним социологом. Вас, городских, постоянно окружает толпа, вот вы и стараетесь отгородиться. В сельской местности людей немного, и мы как бы культивируем общение.

— Чтобы социологи приняли вашу теорию, надо ее основательно усложнить.

— Здесь все на тебя глазеют, — продолжал Липхорн. — Вот другой человек, новый, я его еще не знаю. А в городе смотреть на людей на улице — нетактично.

— Я это уже слышала в другой формулировке, типа «деревенские любят совать нос в чужие дела».

Они все еще обсуждали эту тему, когда Луиза свернула с федеральной магистрали на грунтовую дорогу, взбиравшуюся на пустынную возвышенность месы Каса-дель-Эко. Липхорн сверился с планом, Луиза сбавила скорость. На горизонте на западе громоздились облака, и передний их эшелон набрасывал на ландшафт лоскутное одеяло прихотливых теней.

— Если память мне не изменяет, перекресток километрах в десяти, — сказал Липхорн. — Дорога направо ведет к Дому племени на Ред-Месе. За поворотом надо искать проселок по правой стороне.