Охота на чупакабру, или влюблены и очень опасны
Шрифт:
– Да, да, милый – можешь не строить мне глазки! За удовольствие нужно платить, и ты заплатишь!
–Ты получила все, что тебе причиталось. – ровным голосом произнес Смолкин, собравшись и взяв себя в руки. Все – таки он был деловым человеком, и его не так-то просто было испугать или шантажировать.
– Я не собираюсь считать копейки! – с достоинством произнесла Алиса. – Моя красота нуждается в оправе!
–Ты тратила деньги быстрее, чем я их зарабатывал! – возмутился Смолкин. – Ты и твой любовник хорошо поживились за мой счет! Подобное больше не повторится!
– Подумай хорошо,
Алиса ласково махнула ручкой и покинула кабинет, мило улыбнувшись бывшему мужу, утирающему потный лоб влажной салфеткой.
Она рассчитывала вернуть себе все утерянные права, и Смолкин с ужасом думал о том, что Саша, такая милая и скромная, может случайно столкнуться с хищницей Алисой.
А, он, Смолкин, уже было размечтался о тихой, семейной жизни.
Владислав Семенович, затравленно взглянул на дверь, через которую удалилась бывшая жена, налил себе в стакан минеральной воды и выпил её залпом, точно стопку водки.
*
– Чего тебе надобно? – недружелюбно хмуря брови, вопрошала Фокина знакомого, бомжеватого вида, мужичка, притащившего под мышкой нечто громоздкое, обмотанное пестрым, цыганским платком. Девушка держала в руках большое яблоко, сочное и готовое к употреблению. Она, вообще, обожала яблоки и хрумтела ими, точно кролик капустой – Я же тебя предупреждала, честно предупреждала – не ходи, обратно ничего не отдам! Что продано – то продано!
Мужик, утирая потный лоб замызганным рукавом фуфайки, икнул от натуги:
– Ты, девка, того-этого, не ругайси .. Я ж к вам по-хорошему, не с пустыми руками. Вот, продать бы.. Задешево отдаю, почти даром.
И, он, ловким движением руки, точно заправский фокусник, сдернул цыганистый платок с громоздкого предмета и Марьяна, совсем было собравшаяся откусить от большого, краснощекого яблока, новый кусок, замерла с открытым ртом.
– Ты, дядя, даешь. – Марьяна, позабыв об яблоке, во все глаза, уставилась на, некогда новую и блестящую, а теперь, самую малость обтрепанную и пыльную, как и хозяин, микроволновую печь. – Ты у нас кто, Дед Мороз?
– Душа горит! – икнул мужик, повторяясь. – Пара стольников, Христа ради!
Марьяна противно хихикнула, потирая руки в предвкушении.
– У тебя, что, мужик, такса такая – все барахло, по двести рублей продавать? А, поторговаться?
– Две сотки! – упорствовал мужик, наклоняя голову. – Душа горит, говорю.
– Что такое? Что случилось? – соседка Саши Шевчук по лестничной площадке, Горемыкина баба Тая, особа, с точки зрения Марьяны, бестолковая и противная, выскочила на шум и тут же протянула загребущие ручки к, предлагаемой мужиком, микроволновке.
– Сколько стоит, мужик? Я покупаю, беру, сразу! Такая вещь.. Мне, вот, сын все только обещает. Ты, мужик, не сомневайся – деньги уже несу, несу, а, девкам оно и не к чему. Молодые они, здоровые. Сами себе заработают. А, нет, так хахаль подарит.
– Хахаль? – вмиг воспламенилась Фокина, угрожающе замахиваясь рукой с яблоком, зажатым, точно граната. – Это у кого тут хахаль, мымра старая? Ты, чего тут, сплетаешь?
– Ничё я не сплетаю! – семенящими
– Кто, пьяная? – возмутилась Марьяна, упирая руки в бока. – Шевчук пьяная?
–Так сколько стоит, мужик? – бойкая старушенция, шлепая пушистыми тапками, наступала на бомжеватого гражданина с микроволновкой. – Плачу, сколько скажешь.
– Куплено уже! – окончательно обозлилась при виде подобной наглости Марьяна и, расслышав в глубинах квартиры голос подруги, торопящейся на шум разгорающейся склоки, гаркнула на весь подъезд. – Сашка, иди сюда и двести рублей прихвати! Быстро!
– Да она пьяная, Сашка твоя! – заголосила баба Тая, широко распахнув глаза. – Двести рублей и куплено? Мужик, мужик, – бросилась она к мужичку, хватая того за грязный рукав. – бери двести.. Триста.. бери..
Ничего не понимающая Саша, припадая на одну ногу, больше всего пострадавшую при падении, прибежала на зов подруги, зажав в кулаке необходимые двести рублей.
Узрев знакомого мужика, Александра насмерть перепугалась, что тот, протрезвев, опомнился и пришел требовать назад, так полюбившийся девушки «ДВД».
Саша считала себя порядочным человеком и честной девушкой и, конечно же, отдала бы требуемый предмет мужичку, без сопротивления, но Марьяна, злющая, как сто чертей, ловким движением отпихнула в сторону нагловатую соседку, сунула в руку мужика смятые деньги и выхватила запыленную микроволновку из-под носа голосящей баб Таи.
На шум зарождающегося скандала уже начали открываться соседние двери, а баба Тая, коварно обманутая в своих лучших чувствах, продолжала вопить, пиная ногами закрытую дверь Сашиной квартире:
– Ах, ты, ворюга, проклятая! Да, что ж это такое деется – вы только посмотрите, люди добрые! Украла, увела, прямо с под носа, слямзила. Мне, мужик обещал.. мне.. Так она, профурсетка малорослая, сиськами потрясла, да и скупила.. А, мне, старой женщине, кто поможет, кто меня, бедную, пожалеет? Я в милицию пойду, заявлю.. Мало того, что пьяная, белым днем, домой является, так её, шалаву, еще и мужики на машинах развозят.. А, мужик, небось, чужой.. женатый.. Вот я, жене-то всё обскажу, как есть! Она тебе, гадине, волосья повыдергивает, во всех местах, глазья бесстыжие, повыцарапывает! Лахудра!
Робкая Саша, испуганной мышкой, сжалась на диване – она, конечно, знала, что баба Тая, та еще скандалистка, но подобного конфуза девушка припомнить не могла.
Марьяна же, наоборот, уведя микроволновку, прямо из – под носа вредной бабки, пришла в прекрасное расположение духа.
– Не дрейфь, Сашка! – схрумкав яблоко, Фокина принялась утешать подругу. – Подумаешь, бабка в маразме, обругала! Да ей давно пора перед «телеком» чахнуть, «Кармелиту» высматривать.
Сейчас вот отмоем покупку, а, затем, – девушка многозначительно подмигнула Саше. – обмоем! Напьемся – песни запоем, теть Катю встретим!