Охота на духов
Шрифт:
Торак убрал руку с плеча Ренн и низко наклонился вперед, чтобы она не видела его лица.
— Когда я во сне выпускал на волю свою блуждающую душу, — тихо сказал он, — у меня всегда возникало ощущение, будто я заблудился в некой бескрайней пустоте. Вокруг меня возникало это ничто. Помнишь, ты еще каждый раз пугалась, когда я тебе об этом рассказывал? Тебе ведь поэтомубыло страшно, да?
Она молча кивнула.
— Но почему я и тогда, когда действовал сам, испытывал
— Не знаю. Возможно, онауже тогда пыталась применить к тебе какие-то заклятия. Нет, я не знаю.
Торак выпрямился, откинул волосы с лица, и Ренн заметила, как сильно дрожат его пальцы.
— Как ты думаешь, — спросил он, — это может случиться с любым? Или все-таки только со мной?
— Я думаю… да, скорее всего, именно с тобой. Потому что только у тебя есть блуждающая душа. И еще… — Она явно колебалась, но все же закончила: — Потому что ты нарушил клятву.
Торак ждал, когда она пояснит свои слова.
— Помнишь, ты поклялся отомстить за того юношу из племени Тюленя? Поклялся своим ножом, заветным материным рожком с охрой и своими тремя душами? Возможно, когда ты эту клятву нарушил, связь между твоими душами ослабела.
Торак молчал, неотрывно глядя в огонь.
— Послушай, Торак! — Теперь Ренн говорила страстно, почти яростно. — Этого ведь только Эостра хочет! Совсем не обязательно, чтобы так произошло в действительности!Мы не должны допустить, чтобы с тобой это случилось. У нас есть силы, мы вместе можем сопротивляться…
Торак как-то странно посмотрел на нее, но понять, что означает этот его взгляд, Ренн не сумела.
Вскоре сквозь щели у входа в жилище стал просачиваться дневной свет. Вернулся Крукослик. С топотом отряхнув снаружи снег с башмаков, он приподнял полог у двери, впустил внутрь лучи утреннего солнца и сказал:
— Итак, решено. Мы отведем тебя к той горловине, где обитает Тайный Народ. Но не дальше. А потом тебе самому придется искать путь внутрь Священной Горы.
Глава двадцать первая
У Торака не хватило времени как следует переварить все то, о чем ему поведала Ренн. После слов Крукослика все племя моментально пришло в движение; люди бросились готовить сани и запрягать в них собак.
Торака и Ренн отвели в сторонку и велели переодеться в одежду, «более приличествующую для посещения Священной Горы». Торак быстро переоделся и вышел наружу. Небо было затянуто тучами, и горные вершины совсем скрылись из виду, но сердце у него в груди по-прежнему сжималось от ощущения их близости.
Затем из жилища появилась Ренн. Она явно чувствовала себя неловко в новой одежде. Теперь на них обоих были нательные рубахи и тонкие штаны из кожи гагары пухом внутрь; этот пух отлично согревал тело в любой мороз. Верхняя одежда состояла из длинной, по щиколотку, парки из мягкого оленьего меха, подпоясанной
Чтобы изготовить такую замечательную одежду, требовалось, должно быть, немало дней. И когда Торак сказал это вслух, Ренн как-то странно на него посмотрела и пояснила:
— Неужели ты не догадался? Это же было сшито специально для Ночи Душ! Они отдали нам одежду, сшитую для духов.
К ним подошел Крукослик. Вид у него был весьма мрачный. Еще бы, его стоянке угрожает сама Эостра! Он сказал, что сам с ними не пойдет, а провожатыми у них будут люди из племени Лебедя, которые зайдут с ними в Горловину настолько далеко, насколько осмелятся.
Затем Крукослик познакомил их с предводителем этих смельчаков, которого звали Джуксакай. Это был маленький и довольно хрупкий с виду человечек, который несколько смущенно поглядывал на Торака и Ренн из-под постоянно нахмуренных бровей. Мотнув головой, он сказал Ренн, что она поедет в санях его сына, а Торак — в его санях. Торак поблагодарил его за помощь, но Джуксакай только еще больше нахмурился и покачал головой.
Когда Торак уже сел в сани, Крукослик сказал:
— Лучше бы ты все-таки отказался от своей затеи, Торак. Не ходил бы ты туда!
— Неужели ты так уверен, что она меня победит? — спросил Торак.
— Я уверен в одном: ты человек, безусловно, очень храбрый, но глупый. Такие люди в Горах долго не живут. Надеюсь, впрочем, что на твой счет я все-таки ошибаюсь. — И Крукослик, коснувшись шкурки своего покровителя зайца, отошел от саней. — Прощай, Торак. И пусть твой хранитель всегда бежит рядом с тобою!
Джуксакай крикнул что-то своим собакам, и сани тронулись.
Весь день они с грохотом тряслись по льду — сперва вверх-вниз по склонам холмов, а потом все время вверх, уже по склону самой Горы. Вершины Высоких Гор по-прежнему прятались в плотных облаках. Вороны Рип и Рек некоторое время летели рядом с Тораком, но потом вдруг куда-то исчезли, словно их кто-то позвал. Волка нигде поблизости заметно не было.
«Интересно, — думал Торак, — а не почуял ли Волк запах того филина, который так напугал Ренн? Не пустился ли он за ним вдогонку?»
Пронзительный ветер выбивал из глаз слезы. Тучи сгущались, и от этого настроение Торака становилось все более мрачным. В голове у него крутились слова Ренн о том, что он может пропастьво тьме среди звезд.
«Вечно живой, — сказала она. — И вечно одинокий».
На ночлег они остановились в каменистой лощине; невидимые Горы стеной возвышались над ними. Дальше на санях ехать было невозможно. Отсюда им предстояло идти пешком.