Охота на духов
Шрифт:
Он находился где-то глубоко в недрах земли. Вокруг было темно и холодно. В ушах стоял оглушительный рев. Пахло гниением, и этот запах застревал в ноздрях. Может, он уже умер?
Потом его куда-то понесли. Должно быть, туда, где лежат кости всех мертвых.
Ну да, вот его положили и стали водить у него над лицом руками, еле слышно напевая какую-то погребальную песнь. А потом ушли и оставили его в одиночестве.
Над ним кружили звезды. Взошла луна, потом зашла, и снова взошла, и снова… Перед ним проплывало все, что уже было, есть и будет. Вот он,
И снова над ним светили звезды. И маленькие, больше похожие на тени люди склонялись к самому его лицу. Он видел их странные, серые, заостренные лица и ясные, как лунный свет, глаза.
«Где Ренн? — хотелось ему спросить. — И где Волк?»
Ясные глаза таинственных незнакомцев мигнули и исчезли. А он снова остался в одиночестве.
И звезды по-прежнему кружили над ним. «Что холодней всего? Не тронь, не тронь! Таящийся во тьме снегов огонь…»Последняя вспышка света, которую видит человек перед смертью.
Боли он не испытывал — только огромную, бескрайнюю пустоту. И ему очень не хотелось умирать в одиночестве.
Но он так устал…
Он встал и, опустив голову, осмотрел собственное тело. Уходить отсюда не хотелось, но он понимал, что должен идти. А он так устал! Вздохнув, он неуверенно повернулся и стал карабкаться вверх, к звездам.
Ренн никогда еще не видела, чтобы Самое Первое Дерево сияло так ярко. Все небо, казалось, так и сверкало россыпью этих мерцающих зеленоватых огней, приветствуя душу Торака.
Беловолосый Дарк, отодвинув занавес, закрывавший вход в его пещеру, подвел ее к огню, заставил присесть и накинул ей на плечи теплое одеяло из шерсти мускусного быка. Потом сунул ей в руки кружку с каким-то горячим напитком. Но Ренн так сильно трясло, что почти все содержимое кружки она расплескала. Торак и Волк пропали, погибли… Бросили ее одну — здесь, в этой пустоте…
Она тупо смотрела на белые изображения разных существ. Эти существа смотрели на нее с каждой стены.
Все это как-то нереально. И эта пещера, и их безумный бег по подземным туннелям, где вокруг падали камни, а Дарк тащил ее за собой чуть ли не волоком и спас. Но зачем? Торак мертв. Его больше нет в этой жизни.
Напротив Ренн, по ту сторону костра, проснулись вороны — белый и черный. И раздраженно захлопали крыльями.
— Это их духи разбудили, — пояснил Дарк, грея над огнем руки. — Правда, большая часть духов вернулась туда, где живут их племена, но всегда ведь остаются такие, которым некуда идти.
Он продолжал еще что-то рассказывать о духе своей покойной сестры, которого больше тут нет, а значит, она, возможно, все-таки обрела вечный покой, но Ренн давно уже его не слушала.
Ночь Душ. Она представляла себе, как горные племена пируют сейчас вместе со своими мертвыми; как ее родное племя, племя Ворона, где-то далеко в Лесу тоже празднует свое воссоединение
— Ренн, — оклик Дарка вернул ее к действительности, — знаешь, Торак успел заранее нанести Метки Смерти. Теперь, по крайней мере, души его не разбредутся в разные стороны.
«Но кто придет за его душами? Кто отведет их к Самому Первому Дереву? — как-то равнодушно думала Ренн. — Ведь настоящего хранителя у Торака так и нет».
Волк видел, как последние из тех, Что Не Дышат, исчезают в темном ущелье.
Он шел за ними до самого выхода из Горы, надеясь, что они приведут его к Большому Брату. Но этого так и не случилось. И теперь вокруг Волка была лишь воющая на разные голоса Тьма, и холодный ветер злобно вцеплялся ему в шерсть своими когтями, унося прочь любые запахи.
Волку было страшно. Все случилось совсем не так, как в прошлые разы, когда они с Большим Братом были вынуждены расстаться — по разным причинам. И теперь Волку казалось, что между ними с шумом несется мощный бурный поток, и через такую Быструю Воду никто перебраться не сможет.
Поскуливая, Волк пробежался по Белому Мягкому Холоду и вернулся назад.
И вдруг за воем ветра и шумом Быстрой Воды он уловил свист — такой тонкий, что это было все равно что услышать свет. Он сразу узнал, чей это голос — той оленьей косточки, которую Большой Бесхвостый Брат всегда носил на боку. Внутри этой косточки была красная сухая земля, которой Большой Брат иногда пачкал Волку шкуру. Еще давно, в Лесу, Волк как-то раз слышал пение этой косточки.
Он обрадовался и, не задумываясь, ринулся на зов. Вниз по склону, мимо тех мест, где они сражались с собаками, и дальше к Быстрой Воде, которая, вырвавшись из недр Горы на простор, вся в пене мчалась дальше, на равнину.
Большой Бесхвостый Брат лежал там, возле Быстрой Воды.
Волк тронул лапой его грудь и лизнул в нос: «Просыпайся!»
Но Большой Брат даже не пошевелился.
Волк встревожился и рявкнул ему в самое ухо. Ничего. Он снова поскреб Бесхвостого лапой, обнюхал и вылизал его холодное лицо. Но Торак не отвечал.
И снова весь мир вокруг Волка разом померк. Нет! Нет! Большой Брат не мог стать Недышащим!
Однако голос того рожка, вырезанного из кости оленя, все еще продолжал звучать!
И этот голос вызывал в душе Волка странную, но вполне ясную уверенность в том, что ему теперь нужно сделать. Такое, впрочем, с ним случалось и раньше.
И, точно зная теперь свою новую цель, он бросился искать ее запах. И вскоре отыскал его — слабый, но такой знакомый запах… Большого Брата! Огромными прыжками Волк ринулся на поиски.
Ему пришлось совсем немного подняться по склону Горы, когда он его увидел. Это было Ходячее Дыхание Большого Брата, очень похожее на него самого, только несколько более расплывчатое, словно вот-вот растает.