Охота на Эльфа [= Скрытая угроза]
Шрифт:
6. Реальную опасность представляет собою не наступление указанного момента времени, а само явление точки сингулярности, то есть локальное искажение пространственно-временных структур и причинно-следственных связей. В иной концепции: локальное нарушение настройки биополей нескольких (вариант: очень многих; вариант: абсолютно всех) индивидов одновременно.
7. Не исключено, что образование точки сингулярности — это демонстрация на локальной модели того самого конца света, который и должен наступить по всей планете (Галактике, Вселенной) через полтора с небольшим года (рассматривается самый маловероятный
8. В этом случае необходимо предпринять все меры к предотвращению повторения ситуации «__» апреля и обратить особое внимание на концепцию М.Вербицкого о виртуальности Вселенной (фраза из дневников М.Разгонова об этой концепции и стала ключевой при вводе данных для совместного чтения двух дискет).
9. Также особого внимания заслуживают все тексты Разгонова, в том числе и ещё не написанные.
10. Всех участников События, включая автора Доклада и высших руководителей службы ИКС необходимо взять под постоянное наблюдение (насколько это реально для каждой конкретной персоны) и сделать все возможное, дабы вплоть до января 2001 года препятствовать встречам этих девятнадцати.
Отдельным пунктом без номера шла очень милая приписка:
— Вариант физического устранения всех девятнадцати свидетелей события рассмотрен, проанализирован и признан, как минимум, бессмысленным и дорогостоящим, а не исключено, и по-настоящему опасным.
— Ну, как, — спросил Горбовский, — тебя по-прежнему больше всего интересует, кто висел у тебя на хвосте?
— Сказать тебе, что меня сейчас на самом деле интересует сильнее всего?
— Когда я разрешу тебе выпить.
— Не угадал.
— Тогда молчи, — быстро сказал Тополь. — Ты тоже не сумеешь понять главного, пока не посмотришь ещё кое-чего.
И он жестом фокусника извлек из-за пазухи самую обыкновенную видеокассету.
— Стандартная «вэхаэска»? — поинтересовался я деловито.
— Да.
— Тогда переходим в комнату.
Тополь поднялся, и я воспользовался невольной паузой
— Скажи, Леня, а ты-то веришь в этот конец света?
— Хороший вопрос. Нет, конечно. Об этом я и хотел тебе сказать, прежде чем поставить пленку. Эти колдуны плаща и кинжала окончательно сошли с ума. Они готовы рассматривать всерьез любую ахинею, а сам генерал Форманов просто не лезет в их бредовые затеи. Корректирует лишь то, что касается практических инструкций и выжидает момента, когда потребуется шандарахнуть кулаком по столу и разогнать всех идиотов по рабочим местам. Но их мышиная возня имеет слишком большой резонанс.
Тополь помолчал задумчиво.
— Да нет, какая уж она мышиная! — возразил он сам себе. — Скорее, это слоновья возня в посудной лавке. Тотальная слежка за девятнадцатью персонами, среди которых я и ты, Верба и Спрингер, наконец, Анжей и Стив… Такая слежка не могла не вызвать ответной реакции.
— Чьей? Нашей? — спросил я, опять перестав дистанцироваться от службы ИКС, подсознательно и внезапно, а значит, искренне.
— Не совсем, — сказал он. — Ты ведь, кажется, уже понял, что Стив Чиньо, как один из приемников Базотти, а также твой друг Кречет, его друг Петер Шпатц из Мюнхена и ещё десяток важных персон защищают интересы некой отдельной группы.
Я откровенно заскучал.
— Леня, но ведь все это совсем недавно рассказывал мне лично Стив Чиньо.
Тополь нахмурился и терпеливо объяснил:
— Погоди, сейчас будет новое. Эту кассету он сам и показал мне. И разрешил прокрутить ещё один раз, только один — для тебя. О копиях речи нет. И даже Вербе он показывать не советовал.
— Это почему же? — насторожился я.
— Боится женских эмоций.
— У Вербы? Женские эмоции? Смешно. Думаю, что я, например, гораздо истеричнее Татьяны.
— Оставь это на совести Стива.
— Оставлю. И что же?
— А то что, на его совести есть вещи и пострашнее, — Тополь постучал пальцем по видеокассете. — Для выполнения своих целей они решили привлечь сегодня профессионального террориста. Впервые. Эти высокомерные птицы тоже сходят с ума. Вот что пугает меня сильнее всего, Миша. И я прошу тебя подумать очень серьезно. Теперь можешь налить себе коньяка, можешь даже мне налить, не уверен, правда, что буду пить. И давай, наконец, посмотрим пленку. Она короткая — запьянеть не успеешь. А после — уже неважно.
— Почему неважно? — удивился я.
— Потому что спешить станет некуда. Спешить будет даже противопоказано. Только думать и ждать. Хорошенько думать…
— Ладно, — я пожал плечами, ещё не понимая и половины его печальных речей.
А Тополь неожиданно спросил:
— Ты хочешь вернуться в Москву?
— Дурацкий вопрос. Ты его ещё Ольге моей задай.
— Так вот, если эта операция закончится успешно, вы обязательно вернетесь в Россию.
— Которое это по счету обещание? — скривился я недоверчиво.
— Не помню. А ты не требуй объяснений, я просто знаю, что сегодня это действительно так.
Я ещё раз пожал плечами и расплескал коньяк по классическим французским фужерам. Коньяк был хороший. Кажется, «Гастон де Лягранж экстра олд». Тополь слегка подался вперед и, практически не отрываясь от кресла, своими длинными ручищами воткнул кассету в видак.
Диалог двух персонажей начинался как бы с середины действия:
— Скажите, Эльф, с какой целью вы убивали людей?
— Всякий раз у меня были разные цели, Владыка Урус.
— И вы считаете, что это хорошо?
— Что хорошо? Иметь разные цели или убивать людей?
— Прекратите отвечать вопросом на вопрос.
— Прекращаю.
И оба умолкли. Тот, которого звали Владыкой Урусом, задумчиво погладил широкую ненатуральную бороду, белой пеной спадавшую едва ли не до пояса — ну, ни дать, ни взять Дедушка Мороз, — медленно-медленно, словно боясь наступить на длинные полы своей малиновой накидки, подошел к окну, уперся лбом в стекло и так долго смотрел наружу, что второй, называемый Эльфом, не выдержал, подкрался ближе и глянул старику через плечо.