Охота на фей
Шрифт:
— Отставить! — гаркнул Глеб так, что я вздрогнул. — Я отменяю приказ. Соберите раненых и убитых и внесите в башню. Приступайте.
Часовые покосились на двоих не подчинившихся приказу стражей и не сдвинулись с места.
— Что там еще? — вскинулся Глеб и решительно направился к обезумевшим людям. У меня сердце упало — оба они метнулись к брату. Но он, как и я, понимал, что перед ним одурманенные люди, которым кто-то диктует свою несокрушимую волю. Я весь напрягся, но не сдвинулся с места — боялся, что помешаю. Глеб не спешил нападать, спокойно глядя
— Никто не тронет Римму Гром, — внятно прошипел один из них, скаля зубы и показывая готовность перекусить артерию любому, кто его не послушает.
— Никто не тронет Римму Гром, — согласился Глеб. — Я спасу Римму Гром. Пропусти нас.
Несколько секунд, показавшихся мне часом, караульный осмысливал сказанное братом, а потом прошептал: «Иди». Мгновение спустя бунтари застонали от боли, согнулись пополам, задергались, как будто пропустили через себя электрический заряд, и рухнули наземь. Путь в башню был открыт. Похоже, вредоносная ведьма Римма Гром ждала нас. Еще не встретившись с ней ни разу, я был сражен ее возможностями.
— Раненых и убитых — в башню! — повторил приказ Глеб. — И этих тоже, — указал он на зомби, скрючившихся у двери. Сослуживцы все еще глядели на них с опаской.
— Лев, ты с нами! — отозвал одного из караульных Глеб. Втроем мы вошли в здание. Лифт не работал, ни одной живой души навстречу не попалось, видимо все они принимали участие в уличной потасовке. Без приключений мы добрались до четвертого этажа и тут на ступеньках увидели Илону. Она как будто присела отдохнуть, но в нелепой позе, вытянув вперед ногу. Сумочка валялась в двух метрах от владелицы. Красавица поглаживала ногу, стонала и охала.
— Глебушка! Какое счастье! — похоже, она обрадовалась. — Представь, я повредила ногу, так глупо получилось и так больно! — Глубокие синие глаза искали сочувствия. Глеб присел с ней рядом, но подставленную щечку не поцеловал.
— Что ты делаешь на этом этаже? — сурово спросил он. Илона насторожилась и нахмурилась.
— Мог бы и поласковее быть. Просто, Вадима долго не было, я беспокоилась и решила посмотреть, не случилось ли с ним чего-нибудь.
Глеб протянул руку и достал сумку, потом расстегнул ее. Илона следила за ним с тревогой.
— Это, чтобы защитить Вадима от врагов? — Глеб вытащил из сумочки шприц и пузырек со снотворным.
— Что ты себе позволяешь!? — возмутилась Илона. — Я сижу тут беспомощная, с вывихнутой ногой, замерзаю, а ты пристаешь с дурацкими вопросами. По твоей башне опасно ходить без оружия! И если у меня в сумке лежит шприц, значит, он мне нужен. Немедленно вызови скорую помощь!
— Скажи, дорогая, — не отставал Глеб, — чем тебе не угодила маленькая девочка? Почему ты решила, что вправе продать ее?
— Какая муха тебя укусила?! — сорвалась на визг Илона. — Тебе вообще нет до меня дела! Заладил, маленькая девочка, маленькая девочка! Разнюнился. Нечего мозги ерундой забивать. Тоже мне, невнушаемый, стойкий! Глупости! Эта ведьма вертит тобой как хочет. Да пусть
— Лев, — повернулся Глеб к нашему спутнику, — отнеси раненую вниз и найди ей отдельную комнату.
Сам он встал и отошел в сторону. По тому, как Глеб теребил в руках сумку Илоны, я понял, что ему с трудом удавалось сохранять самообладание.
— Ооо, — простонала Илона от боли, когда Лев взял ее на руки. — Думаешь, тебе разрешат оставить этого ребенка?! — В припадке злобы Илона сделалась болтливой. — Не дождешься! Кастор сам продаст ее роламбинам! А тебя… тебя, если будешь совать нос не в свое дело, вообще отстранят!
— Постой! — остановил Глеб караульного. Он вытащил шприц и наполнил его лекарством.
— Не смей! — рванулась Илона, но Лев держал ее крепко, и Глеб безжалостно впрыснул бывшей возлюбленной снотворное. Когда тело ее обмякло, Глеб вздохнул.
— Теперь можешь нести.
Детская Капельки находилась этажом выше. Вокруг было тихо, и это давило на психику. Мы шли быстро, но старались не шуметь. Уже добравшись до двери в детскую, мы услышали странное бормотание. Я прижался ухом к двери: «Щетина у чушки, чешуя у чучки», — бубнил унылый мужской голос.
«Чешуя у щучки!» — возмущался звонкий детский. Мы с Глебом переглянулись. Потом он легонько толкнул дверь. Мы увидели строгую Капельку, которая сидела с букварем за детским столом. Нарядный белый бантик у нее съехал в сторону, но никто не смел сделать ей замечание. Напротив девочки, обхватив голову руками, сидел на полу расстроенный Вадим.
— Сначала! — приказала Капелька.
— Идет козел с косой козой, — чуть покачиваясь из стороны в сторону, как завороженный начал Вадим.
— Быстрее! — поторопила маленькая учительница, видимо вялость ученика выводила ее из терпения.
— Идет бозел — козлой — бозой, — заспешил и сразу сбился Вадим.
— Ну вот! — торжествующе перебила Капелька. — Что за слова «бозел — бозой»? Нет таких слов, сам знаешь. Давай, сначала!
Глеб осторожно приготовил наручники и протиснулся в комнату, обходя Вадима сзади, я крался за ним следом. Капелька заметила нас, но продолжала муштровать Вадима, как будто, так и было задумано, а мы принимали участие в их игре. Я двигался, физически ощущая плотность воздуха. Если эта груда мышц очнется, нам с братом придется туго. Как же малявка его загипнотизировала?
— Косой козлой, — снова забормотал Вадим.
— Сам козлой! — всплеснула руками Капелька. В этот момент Глеб кинулся к Вадиму, повалил его на пол и заломил руки за спину. Щелкнули наручники, и только тогда Вадим сфокусировал на бывшем товарище замутненный взор: «Северьянов?» — с полувопросительной интонацией произнес он.
— Не ожидал от тебя, Вад! — жестко сказал Глеб.
— Проворонила кукушка кукушонка, — промолвил Вадим.
— Ворона вороненка! — немедленно поправила Капелька. — Кукушка — это когда про капюшон! Балда!