Охота на флагманов
Шрифт:
Чуть позже Лангсдорфу вновь пришлось отстреливаться, но крейсера вновь вышли из-под обстрела.
В 22 часа "Шпее..." повернул на фарватер Монтевидео. Крейсера остались - "сторожить" выход в море. Сразу после полуночи "Шпее..." получил разрешение уругвайских властей и бросил якорь на рейде Монтевидео.
Рыцарский долг
Здесь Ганс Лансдорф довел до конца все, что входило в кодекс поведения капитана. Все пленные англичане были переданы уругвайским властям, раненые, требующие медицинской помощи, попали в госпитали. Погибшим морякам было устроено отпевание в Северном соборе Монтевидео и строгие
Повреждения "Шпее..." требовали довольно долгого ремонта. По нормам международного права, время стоянки военных кораблей воюющих стран в нейтральных портах не должно было превышать 24 часов, за исключением случаев, когда они повреждены или ожидают улучшения плохой погоды. Но уругвайские власти, под сильным нажимом посольств Англии и Франции, направили комиссию, которой предписывалось проверить, в какой степени повреждения влияют на мореходность "Шпее...". Комиссия предложила Лансдорфу и экипажу устранить повреждения за три дня и покинуть порт. Все стороны знали, что это просто форма скрыть демонстративный отказ в предоставлении совершенно необходимого убежища...
Тем временем к легким крейсерам присоединился "Камберленд" и начала распускаться дезинформация о том, что к выходу из устья Ла-Платы уже прибыли авианосец "Арк Рояль" с 60 самолетами на борту и линейный крейсер "Риноун", гигант с примерно такой же, как у "Шпее..", броневой защитой, с предельной скоростью 30 узлов и шестью громадными орудиями калибра 381 мм. Шансы прорыва становились (или представлялись) нулевыми, тем более, что с пробоиной над форштевнем просто нельзя было преодолеть Атлантику в гипотетическом случае невероятной военной удачи, которая позволила бы прорваться.
Капитан Лансдорф отправил пространную радиограмму в командование военно-морским флотом.
Гросс-адмирал Редер обсудил ситуацию с Отто Шнеевиндтом, начальником штаба ВМФ и затем предложил Гитлеру три варианта: интернирование в Уругвае, уничтожение "панцерника" или попытка прорыва в Буэнос-Айрес (позиция Аргентины была заметно более прогерманской, чем Уругвая; речь о переходе через Атлантику вообще не шла).
Итогом совещания стал приказ Редера: затопить корабль - никак нельзя было исключить, что иначе "Шпее..." окажется в руках противника, уругвайские власти могли сделать и такой жест.
Капитан Лансдорф выполнил этот приказ.
Капитан Лансдорф выполнил бы любой приказ, - даже на попытку прорыва в Атлантику и похода на северо-восток на остатках горючего и с истощенным боекомплектом.
Вечером 17 декабря большая часть экипажа была пересажена на германский танкер "Такома", а остальные пока находились на "Шпее..." - затем они пересели на два больших буксира, арендованных германским посольством.
Непобежденный, но обреченный корабль отошел на несколько миль от Монтевидео, сошел с судоходного фарватера и стал на последнюю стоянку. Капитан Лансдорф лично проверил размещение подрывных зарядов, затем, по настоятельному требованию офицеров, оставил корабль и перебрался на буксир "Колоссо".
Заряды были взорваны в 20-44 по электрическому сигналу. Основные
Танкер и буксиры наутро прибыли в Буэнос-Айрес, где весь экипаж "Графа Шпее" был интернирован. Офицерам отвели место в помещениях пустого арсенала. Там капитан Лансдорф написал последнее письмо фон Терманну, послу Германии в Аргентине, в котором, в частности, сказал: "...для капитана, знакомого с понятиями чести, вне всякого сомнения совершенно очевидно, что его личная судьба не может быть отделена от судьбы корабля.
...Я могу только доказать своей собственной смертью, что солдаты Третьего Рейха готовы умереть во имя чести своего флага..."
Затем капитан Ганс Лансдорф попрощался с каждым офицером лично, пожал им руки и прошел в свою комнату. Сел, достал табельный пистолет - и горячая, твердая, тяжелая пуля из офицерского "Вальтера" проломила лобную кость, разорвала вместилище того, что только что было капитаном первого ранга, ещё раз пробила череп и, дважды срикошетировав, утихла в мякоти кресла.
Вестовой нашел тело капитана только наутро.
Героический пролог продолжался 154 дня. За это время новое практически не вмешалось в развертывание действий. Радиолокаторы практически не сыграли никакой роли, самолеты с обеих сторон выполняли только функции разведчиков и корректировщиков артогня. Радиоперехваты и радиопеленг не принесли ощутимых результатов.
Правда, британская дезинформация в определенной мере сработала - но история дезинформации началась в незапамятные времена и она не может быть признана новым.
Известную роль сыграла разведка - британская резидентура в Монтевидео бдительно караулила все движения, связанные со "Шпее...", сообщала о них "своим" и крейсерская эскадра сразу же потягивалась поближе.
Капитан Лансдорф не нарушил ни одного пункта кодекса чести морского офицера - и все-таки был вынужден уйти из жизни. Осмелюсь предположить, что его не пугали условия аргентинского плена (интернированные в странах вне Европы если и жаловались, то лишь на климат или такие мелочи, о которых просто не стал бы говорить никто из тех, кто изведал лагеря для военнопленных, концлагеря и ли ГУЛАГ). Гнев фюрера, если бы удалось вернуться в Германию, полагаю, его также не особо страшил: потопление "панцерника" было Гитлером санкционировано, а рейдерство и сражение Лансдорф провел безукоризненно.
Осмелюсь предположить, что Лансдорф ушел, потому что почувствовал: ушла его эпоха.
В его последнем письме есть слова о том, что он уже не способен принять участие в той борьбе, которую сегодня ведет Германия. Вот именно это: почувствовал, что уже не способен "принять участие". Дело не в интернировании - освобождение из Буэнос-Айреса и возвращение в Германию было вполне возможно, примеров в истории Второй Мировой сколько угодно.
Он был уже не способен принять участие в борьбе - в прежних, его канонах, в его правилах она была бессмысленна и безнадежна.