Охота на Горностая (сборник)
Шрифт:
В общем, если Ярга и в самом деле моделировал на них межрасовые взаимоотношения, то он выбрал не самые удачные образцы.
– Куда собираешься деть тело? – Винсент щёлкнул мёртвого китайца по лбу.
– Как обычно: отправлю в океан.
– А рыбаки не найдут?
Учитывая, что «Чёрный абрис» бросил якорь в виду Патайи, вопрос был вполне логичен.
– Мои ребята отвезут тело подальше, на большую глубину.
– Хорошо. – Герро вдруг подумал, что опять проигрывает диалог: он словно отчитывается перед чудом в своих действиях. И следующая фраза чуда тоже не порадовала вампира:
– Операцию
– Парень действительно важен?
Вопрос вырвался сам собой. Луминару было неприятно признавать, что Ярга не полностью ввёл его в курс дела, ограничившись сухим «Я крайне заинтересован в объекте», но дальше терпеть не мог: он хотел знать подробности. И к некоторому его удивлению, ответ чуда прозвучал по-деловому, без намёка на издёвку:
– Наш объект – любимый племянник великого магистра де Гира. Похищением щенка Ярга намеревается подобраться к самой вершине Ордена.
Три весёлых молодца, Вернон Венсон, Ричард Феллоу и Кольдер де Бер дружили столько, сколько себя помнили, а себя они помнили, по орденским меркам, всего ничего: по двадцать три года на рыжую голову. Случилось так, что семьи их жили по соседству, в старом московском доме, в огромном дворе которого – а в детстве дворы обязательно кажутся огромными, ибо они и есть мир, – и познакомились трое пацанят. Сначала лежали в колясках, периодически наполняя окрестности весёлыми или жалобными воплями, потом окуппировали песочницу, храбро отбивая набеги чужой, не рыжей ребятни, потом оседлали велосипеды, зимой – санки и лыжи, играли в снежки, строили крепости, дрались, побеждали, проигрывали, стискивали зубы и шли дальше. В общем, всё, как было у отцов, чья крепость – горделивый Замок, – тремя высотными башнями поднималась неподалёку от двора, в самом начале проспекта Вернадского. И плевать мальчишкам было на то, что Рикки и Кольдер – Горностаи, а Вернон – Дракон. Плевать, потому что все они были чудами: рыжими, храбрыми, драчливыми и гордыми.
И ещё они верили в счастливое будущее.
Верили до тех пор, пока жизнь не преподнесла им пару уроков, доходчиво разъяснив дерзким пацанам, что сюрпризы бывают не только приятными.
В положенное время мальчишки – точнее, уже юноши – подали прошения о приёме в школу гвардии, каковые, в силу наличия у всех друзей магических способностей, были удовлетворены. Вернон, Кольдер и Рикки сделали первый шаг к исполнению заветной мечты всех пацанов Ордена – стать могущественным боевым магом. Стать защитником великой Чуди. Стать героем.
И даже первый, самый тяжкий год, который юные волшебники проходили в мастерской «козерогов», показался ребятам лучшим временем жизни. Да, их гоняли преподаватели, безжалостно отсекая тех, кто не сможет прорваться к цели вопреки всему. Да, над ними насмехались старшекурсники, выдавая их неопытность за глупость, а слабость – за бесперспективность. Да, они обзавелись шрамами от драк и неудачных опытов. Но не сломались и не склонились. Вернон, Кольдер и Ричард показали, что в гвардию пришли будущие рыцари, и через год с гордостью сменили шапочки новичков на мантии полноправных студентов школы.
А ещё через месяц Рикки
Однако добрый нрав остался при нём.
– Вставайте, придурки!
– Мля, пасть закрой, кретин.
– Подъём!
– Кто-нибудь, убейте идиота.
– Хватит дрыхнуть, уроды!
– Что ему надо? – пробормотал Аэрба.
– Наши жизни, – глухо отозвался Вернон. Дракону казалось, что голову стискивают железные обручи. С гвоздями. Раскалённые. Приблизительно семьсот четырнадцать штук.
– В вашем друге совсем нет сострадания.
– Он ампутировал его в младенчестве.
– Когда вы спите, от вас сильнее пахнет!
Кольдер перекатился на спину, пару секунд разглядывал потолок, пытаясь сфокусировать взгляд на точечном светильнике, после чего простонал:
– В эту страну поставляется аспирин? Я куплю годовой запас…
– В такую маленькую голову годовой запас не влезет.
– Сейчас – легко.
– Выпей томатного сока.
– Ни слова о еде. – Вернон скосил глаз на зачесавшуюся руку и увидел, что его ладонь пересекает полудохлый краб. – У нас разбился аквариум?
– Я бы запомнил.
– Не хотите убивать его – убейте меня. И выключите, в конце концов, свет.
Каждый боролся с наступающим днём по-своему. Предусмотрительный Кольдер ещё с вечера раздобыл маску для сна и потому очнулся последним, ещё более сообразительный Аэрба залёг в гостиной, прямо под кондиционером, и кресла защитили его от жарких солнечных лучей. Вернон под утро отправился в туалет, да там и продолжил сон, и только молоденький Рикки застрял на террасе, пережил все прелести тропического рассвета, потом тропического утра, потом тропического дня и, разбуженный ими всеми, отправился будить приятелей. Приблизительно в четыре пополудни.
– Хватит ныть! Мы на курорте! – Рикки включил телевизор. – Тут весело!
– Кто вы все и что делаете на борту? – осведомился Аэрба. – Пшли вон!
– Это наш номер, – буркнул в ответ Кольдер. И попытался завернуться в ночную маску.
– Ваша яхта? – переспросил серб.
– Наш номер.
– В гостинице, – уточнил Вернон.
– Тогда почему её шатает?
– Его.
– Я имел в виду гостиницу.
– А я – здание.
– Сейчас не важно.
– А я вообще ничего не имел в виду, – признался Кольдер. – Потому что тут очень странно, и нужно проделать дезинфекцию.
И уставился на диван, из-под которого торчали усы лобстера.
– Или детоксикацию, – предложил свой вариант Рикки.
– Или его, – согласился де Бер, пытаясь понять, действительно ли белые усы враждебно шевелятся, или в номер прискакала пушистая белочка.
– А здорово мы вчера отметили это, – громко произнёс Уэрбо и жестом предложил окружающим разделить с ним радость.
Вместо этого окружающие задумались, и думы их были тяжелы.
– Что именно мы праздновали? – осведомился Вернон.