Охота на «Икара»
Шрифт:
Я вовсе не стремлюсь снискать всеобщие симпатии. Ну, по правде говоря, меня это волнует не меньше, чем остальных, но я давно уже для себя уяснил, что личности, которым я нравлюсь, встречаются крайне редко. Однако на данный момент жизненно важный вопрос заключается не в популярности, а в доверии и дисциплине. Если и есть какой-то шанс проскочить через затягивающуюся петлю паттхов, то он требует, чтобы мы все работали слаженно и сообща.
Все мы. Включая диверсанта.
Было бы чрезвычайно полезно узнать, чего же он добивается. Но пока что мне никак не удавалось состыковать воедино три или четыре инцидента, которые имели место на корабле. Если кто-то знает, что содержится в грузовом отсеке «Икара», и если содержимое его обладает такой ценностью, как все мы думаем, то почему он не сдал нас паттхам
Внезапно я выпрямился в кресле, в моей голове промелькнула мысль, которую я сам десять минут назад высказал Никабару, мысль о том, что похитители могут подсунуть им своего пилота. Очень даже возможно, что паттхи именно это и пытаются сделать, у них вполне достаточно денег, чтобы швыряться ими, а я — единственный, которого они знают из всей команды. Один хорошо продуманный удар может навсегда вывести меня из игры, и тогда остальным останется только искать нового пилота.
А если паттхи могут трясти большими суммами перед носом пилотов, то что им мешает купить и механика? Наш внедренный агент, независимо от его талантов и умений, не может один вести корабль таких размеров и формы. Но вот двое агентов паттхов вполне могут с этим справиться.
И если для комплекта ему нужен механик, то легче всего заполучить его на борт, организовав вакансию. Наш диверсант добился успеха и убрал с дороги Джонса. Но я опередил его, у меня уже был наготове Иксиль. Может быть, угроза отравления была просто неуклюжей попыткой запугать моего напарника?
Если это так, то их ждет глубокое разочарование. Каликси вообще не так-то просто запугать, а Иксиля — тем более.
Тогда остается один-единственный вопрос: почему «Икар» все еще не попал в руки паттхов? Кажется, мне удалось нащупать ответ и на него. Дядя Артур сказал, что Генеральный директор паттхов лично связывался с правительствами планет, лежащих на нашем предполагаемом пути. Но что, если он говорил не от лица всех паттхов? Я всегда полагал, что паттхи очень монолитны, по крайней мере, когда дело касалось их отношений с другими расами, это выглядело именно так. Но что, если это не совсем так?
В таком случае наш диверсант не сдал нас этим несчастным монополистам только по той причине, что у него не было под рукой тех паттхов, которые в этом заинтересованы. Может быть, таможенный обыск на Потоси был попыткой предупредить кого-то, только этот «кто-то» не получил послания вовремя. Или мой трюк с именем Антоновича избавил нас от неприятностей и позволил нам покинуть планету быстрее, чем некоторые этого хотели.
Я знал, что не стоит даже и пытаться смоделировать политическую ситуацию без дополнительной информации о паттхах, которую я вряд ли получу в скором времени. Однако вместе с этим предположением появилась и счастливая возможность. Если нашего диверсанта не подрядили в космопорту Меймы, а это маловероятно, значит, он и раньше был как-то связан с паттхами. И если мне повезет, я смогу нащупать эту связь, изучив сведения о членах команды, которые дядя Артур обещал подготовить для меня к следующей стоянке.
Я снова изучил показания приборов и, хоть это было чревато лишним расходом топлива, немного увеличил скорость. Мне вдруг очень захотелось побыстрее добраться до Морш Пон.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Перелет от Потоси до Морш Пон занял восемьдесят четыре часа. Восемьдесят четыре часа, которые прошли более спокойно и утомительно, чем я предполагал. За весь отрезок пути нам пришлось лишь дважды останавливаться, чтобы Чорт залатал очередные складки на корпусе. Учитывая чудаковатую конструкцию «Икара», две остановки за перегон — это совсем не много. Должно быть, сферические поверхности, хоть и выглядели неуклюже, намного лучше выдерживали давление гиперпространства, чем изящные, плавные корпуса типовых кораблей, с которыми я привык иметь дело. А может, просто загадочная гравитация внешнего корпуса оттянула от него всю нашу удачу.
Попыток диверсий больше не было. Ну, если и были — мы о них ничего так и не узнали. Но у нас и без того хватало забот. Шоун теперь регулярно
Еще одной головной болью оказался наш архаичный компьютер. Неполадки с дисплеем, о которых упоминала Тера, оказались куда серьезнее, чем она думала, и простой настройкой обойтись не удалось. Причина столь капризного поведения техники выяснилась, стоило снять кожух: внутри все микросхемы оказались покрыты тонким слоем микроскопической пыли. По-видимому, эта пыль обладала достаточной электропроводностью, чтобы создавать непредсказуемые системные сбои, когда вентиляторы разносили ее по платам и компонентам.
Не менее очевидно (по крайней мере нам с Иксилем) было и то, откуда взялась эта грязь. Пока техники Камерона были заняты сборкой «Икара» в подземельях Меймы, компьютер пылился себе где-то в уголке. Но, конечно, кроме нас, никто из команды не имел ни малейшего представления о происхождении корабля, и мне не давали покоя вопросами и жалобами. Последние извергал по большей части Шоун — несмотря на оздоровительный и облагораживающий эффект борандиса. Но со временем команда смирилась. Когда эта морока дала о себе знать, главный удар принял на себя Иксиль: семьдесят часов полета он потратил на то, что помогал Тере и Шоуну разбирать компьютер, тщательно прочищать микросхемы и собирать обратно.
В этом были свои плюсы и минусы. Плюс — что Иксиль постоянно находился рядом с Терой и Шоуном, так что я мог быть спокоен, что ни оператор борткомпьютера, ни электронщик не будут запросто шнырять по кораблю, ломать газорезки и устанавливать «жучки». Минус же заключался в том, что все эти семьдесят часов мне приходилось во всех своих начинаниях обходиться без помощи Иксиля.
Так что когда нам наконец выпал шанс послать Пакса и Пикса в межкорпусное пространство, толку с этого уже не было никакого. Если в пыли и оставались следы, вибрация корпуса благополучно уничтожила их. Не нашли хорьки и забытых инструментов, по которым можно было бы определить их владельца. А короткое замыкание, которое устроил я, кто-то тщательно и бесследно ликвидировал. Единственное, что нам удалось выяснить, — внешний корпус обладал совершенно незнакомым хорькам запахом и вкусом. То есть он был сделан из металла, который точно не применялся в кораблестроении. У меня даже мелькнула мысль, что таможенники на Потоси были не так уж далеки от истины, как я думал. Быть может, Камерон просто-напросто пытался провезти контрабандой золото, иридий или еще какой-нибудь экзотический металл, напылив его по внешнему корпусу. Но для человека с репутацией Камерона это было бы как-то уж слишком замысловато и мелочно. Кроме того, версия о контрабанде никоим образом не объясняла того горячего интереса, который к нам питали паттхи. Пока Тера и Шоун были по горло заняты работой с компьютером, я улучил минуту и втихаря осмотрел их каюты, но ничего подозрительного не нашел. Ни тайников с оружием, ни секретных кодов и шифров, подписанных на паттхианском, ни, на худой конец, пособия для начинающих «Как совершать диверсии на космическом корабле». С другой стороны, я не нашел в каюте Теры и никаких признаков принадлежности к религиозной секте, которая запрещает своим адептам называть собственную фамилию. Возможно, девушка просто была одной из тех скромниц, которые не любят представляться по всей форме.
Моральный дух команды за время этого перелета тоже не повысился. Если поначалу Эверет позволял себе лишь в частном порядке выразить свое недовольство тем, что мы направляемся в такой рассадник преступности, как Морш Пон, то впоследствии наш медик принялся выступать уже публично, и около двух часов он с Терой и Шоуном уговаривали меня подыскать другое место для дозаправки. Никабар и Чорт в этом хорале не участвовали, но что до Ревса, то я прямо-таки нутром чуял его недоверие: не специально ли я выбрал для дозаправки такую планету, где они с Терой точно не смогут найти благонадежного пилота?