Охота на 'Кидал'
Шрифт:
– Так, ты мент что ли?- делая попытку что-нибудь сообразить, спросила она.
– Он самый,- кивнул Вязов.
– И чего тебе надо?
– Деньги, ценности, нажитые преступным путем, документы. И все это лучше добровольно. Вот постановление на обыск у вас.
– Какой обыск?! Чего вам от меня надо?!- на повышенных тонах спросила хозяйка.
Она поднесла руки к голове, изображая страшную мигрень, а может, и не изображая.
– А что мы в коридоре-то стоим?- сказал Виталий.- Давайте пройдем в комнату там и поговорим.
Словно на тур вальса, он под руку провел хозяйку в комнату и усадил
Копаться в грязном женском белье, конечно, не слишком большое удовольствие, но это, как говорится, издержки профессии. Хозяйка пребывала в некотором подобии шока от всего происходящего и, забравшись с ногами на диван, хмуро наблюдала за нашими действиями. На столе росла груда бумажек на изъятие с какими-то черновыми записями - потом разберемся, но ничего значительного мы не нашли. Как завершающий штрих, Вязов достал два паспорта из сумочки хозяйки и бросил их поверх кучки. В принципе, уже это оправдывало наши труды, но понятые, ожидавшие появления на свет гранат, чемоданов с валютой и мешков с драгоценностями, явно были разочарованы. Неоднократно наблюдая как соседку на крутых тачках привозят домой крутые ребята, они пребывали в уверенности, что у нее все тумбочки забиты рублями и валютой. Однако, больше всех была огорчена отсутствием у нее денег наша дорогая Ирина Павловна. Небезосновательно полагая, что с нашей помощью сумеет вернуть свои деньги и сможет, наконец, купить себе шубку, она вдруг поняла: если ее начальница и сорит иногда деньгами, то отнюдь не своими, по причине отсутствия оных.
Ирина не выдержала и, нарушая ход процессуального действия, вышла на передний план. Еле сдерживая гнев, чеканя слова, она произнесла:
– Раиса Федоровна, где мои деньги, которые вы взяли из сейфа в магазине ночью четыре дня назад?!
– Какие деньги, детка? О чем ты?- пожала плечами хозяйка.
– Это были мои личные деньги - два с половиной миллиона, отложенные на шубу. Сторож сказал, что вы достали их из сейфа и положили к себе в сумочку!
– Отвали.......
– Где мои деньги?! Я тебя спрашиваю! Где?!- сорвалась на крик Ирина.
– В п....е,- ответила ей в рифму хозяйка и, распахнув полы халатика, показала яркие узкие трусики, чтобы было понятней.
– Сучка!- выругалась Ирина, залепляя хозяйке пощечину.
Тут пришлось вмешаться мне. Я вклинился между готовыми к драке женщинами и сказал:
– Ирина Павловна, прошу вас, прекратите. Спуститесь вниз и подождите нас в машине.
Но успокаивать, похоже, нужно было хозяйку. Она грязно ругалась и отчаянно жестикулировала. Если перевести ее речь с обиходного нецензурного на пристойный литературный язык, то это выглядит примерно так:
– Дрянь позорная. Женщина легкого поведения, имевшая орогенитальные связи. Лярва, ментовская стукачка. Я тебя закажу и тебя кончат. Мои ребята тебе гениталии разрежут и матку вырвут, чтобы знала на кого руку подняла.
Виталий оторвался от написания протокола и, чуть приподнявшись на стуле, слегка хлестанул ей ладошкой по другой щеке.
– Заткни фонтан, писать мешаешь.
Хозяйка, с ненавистью глядя на него, прошипела:
– Ментяра..... Ненавижу!
Но, на удивление, затихла. Ирина ушла, а мы остались довершать начатое.
– Кто же вы на самом деле: Раиса Федоровна или Жанна Юрьевна?
– Жанна Юрьевна Васькова,- процедила она.
– Очень приятно познакомиться,- улыбнулся Вязов.- Это имя вам идет гораздо больше и звучит красиво. А то такая красивая женщина и вдруг какая-то Раиса Федоровна - непоэтично.
Она молчала, а я от нечего делать с интересом разглядывал ее. Даже без скидок на утро, отсутствие косметики и нервные переживания выглядела она очень ничего. Лет ей было около 35, но в отличии от многих своих сверстниц, она не погрузнела, не растолстела и, наверное, когда не пила, тщательно ухаживала за своим телом и лицом. Халат ее немножко задрался, оголяя гладкие загорелые ноги. Заметив мой интерес, она откровенно спросила:
– Что смотришь? Хочешь меня?
Виталий засмеялся и вместо меня ответил словами из песни:
– Хочет, хочет. Хочет, но молчит.
Так в чем же дело? Рвите свои бумажки и я ваша, душой и телом,предложила она.
– Вы и так наша. И никуда-то теперь, дорогая Жанночка, от нас не денетесь. Лет эдак шесть,- обнадежил Вязов.
– Посадить меня хотите? Радуетесь этому. А зачем? Что я вам сделала?
– Нам - ничего. А как на счет тех людей, которых ты кинула? Сейчас вон Ирину Павловну обидела, зачем?
– Тех мне не жалко. Нечего клювом щелкать. А Иришку жалко. С ней я погорячилась. Девчонка она хорошая. Я когда-то тоже была такая же чистенькая, пока жизнь не обломала. Вы ей передайте - верну я ей бабки. Займу и отдам, пусть не переживает.
В это время Виталий закончил писать протокол и, выпрямившись, произнес:
– Все, тишина. Я читаю, присутствующие внимательно слушают.
После прочтения понятые подписали протокол и ушли к себе в квартиру.
– Жанна Юрьевна, собирайтесь, одевайтесь и поехали с нами.
– Подождите. А можно я Иришке вместо денег серьги отдам. Они четыре тысячи стоят. Если меня с конфискацией осудят, все равно государству достанутся, а так хоть Иришке долг верну. Можно?
– Не вижу причин отказывать,- пожал плечами Виталий.
– Извините. Может быть, вы пригласите Ирину,- обратилась она ко мне.
Я кивнул и отправился вниз к машине. Вернувшись обратно, мы с Ириной застыли в изумлении на пороге комнаты. Виталий поперек дивана лежал на хозяйке. Причем, было похоже, что он слегка придушил ее локтем. Она тихо хрипела, а он постанывал. Заметив меня, попросил:
– Вытащи ее и пристегни браслетами к батарее.
С гримасой страдания на лице он сполз с хозяйки и сел на полу.
– Что случилось?- спросила Ирина.
– Что-что. Знаешь, что такое яйца всмятку? Пренеприятная штука, я тебе скажу. Когда Игорь вышел за тобой, эта стерва попросила меня помочь ей подняться с дивана, будто бы у нее ноги затекли. Едва я подошел, она как лягнет меня между ног и бежать. Ну я, правда, перехватил ее, подмял под себя и держал до вашего прихода. Знаете, анекдот вспомнил: сидят несколько женщин, обсуждают какая боль самая сильная. Один мужик их слушал-слушал, потом презрительно плюнул и спрашивает:"А вас когда-нибудь по яйцам пинали?". Уф-ф, как больно на самом деле.