Охота на Князя Тьмы

Маш Диана

– Должон уж быть, Инесса Ивановна. Я говаривала Тишке поспешать, – ответила ей со странным деревенским акцентом молодая девушка в фартуке. И тут же затерялась за спиной выступившего вперед мужчины.

Одетый с иголочки, высокий, симпатичный блондин лет тридцати держал в руке трость и смотрел на меня нечитаемым взглядом. Таким внимательным, что стало не по себе.

Это еще кто такой и что ему от меня нужно?

– Софья Алексевна, я нашел вас на полу, вы лежали без чувств. По всей видимости, ушиблись затылком, – приятный

мужской голос подействовал на меня как обезболивающее. Пришлось отвесить себе мысленного пинка, чтобы не потерять бдительность. – Вы помните меня?

Хотелось бы… Интересный мужчина. И глаз задумчивых с меня не сводит.

Я отрицательно качнула головой. Он отвесил поклон.

– Позвольте представиться. Граф Бабишев Сергей Данилович. Ваш… жених.

Я нервно сглотнула, пытаясь отдышаться.

Жених? У меня? Да еще и целый граф…

Час от часу не легче. Еще только утром наслаждалась свободой, а тут нате вам… распишитесь.

– Это какая-то шутка? – с надеждой в голосе поинтересовалась я.

– Отнюдь, – пожал плечами блондин и слегка улыбнулся уголком губ. – Не в моей привычке шутить над благородными барышнями. Да и Инесса Ивановна не позволит.

Подтверждая его слова, старушка усиленно закивала.

А может я сплю?

Попробовала ущипнуть себя за щеку. Ай. Больно.

Медленно, чтобы не потревожить больную голову, я поднялась на ноги. Вскочившая старушка попыталась предложить мне руку, но я отказалась. На негнущихся ногах, под строгим присмотром блондина, приблизилась к окну, отдернула занавеску и… застыла.

Припорошенная снегом незнакомая улица. Вывеска «Конторскiя книги» на доме напротив. Люди в странной одежде. И… запряженные лошадьми экипажи.

Может, я умерла и попала в… Нет, на ад не похоже. На рай, впрочем, тоже. Зависла посередине?

Тихонько отдышавшись, я облизала резко пересохшие губы и вернулась к кушетке. Сидеть было удобнее. Больше шансов не свалиться у всех на виду.

Воспитавший меня дед, ныне покойный Прохор Васильевич Леденцов, прошедший за свою долгую жизнь и огонь, и воду, и медные трубы, любил повторять, что смерть – это всего лишь отсутствие сердцебиения. А значит и бояться ее не стоит.

Я и не боялась. Или думала, что не боялась. Иначе к чему этот зашкаливающий пульс и отдышка?

– Сонечка, дорогая, – Инесса Ивановна подняла руку и погладила меня по плечу. – Ты совсем-совсем ничего не помнишь?

Рассказывать, что мои воспоминания разительно отличаются от тех, на которые она надеялась, я не стала. Вместо этого отрицательно качнула головой.

– Где я?

Старушка всхлипнула, взяла протянутый ей одним из гостей платок и промокнула выступившие на глазах слезы.

Странно. Я ее в первый раз вижу, но почему-то печаль этой женщины вызывала непонятную тяжесть в груди. Хотелось успокоить, утешить. Но как?

– Это

твой дом. А я – твоя тетушка, Инесса Ивановна Замировская. В честь вашей с графом помолвки был назначен праздничный обед. Ты отлучилась из столовой. Долго отсутствовала. Его сиятельство отправился тебя искать…

– Помолвки?

А может я попала в параллельную реальность? Прямо из грязной парадной перенеслась в тело своего двойника? Очень похоже на сюжет одной из прочитанных мною книг, где все закончилось свадьбой и детишками. Но чем черт не шутит?

– Вы оказали мне честь, согласившись стать моей женой, Софья Алексевна, – тяжело вздохнув, добавил мой свежеиспеченный «жених».

Не то, чтобы я ему не верила…

Видный. Красивый. Мужественный. И вроде, кажется, при деньгах. Нельзя не признать, что у той, другой Сони, был хороший вкус.

Я открыла рот, чтобы сообщить присутствующим, что мне бы с собой разобраться, а потом уже о помолвке думать, как вдруг распахнулась дверь и в комнату влетел грузный мужчина с пышными бакенбардами, переходящими в не менее пышные усы.

На его черном пальто белели не успевшие растаять снежинки. А в руках был зажат габаритный кожаный саквояж.

– Инесса Ивановна, голубушка, я спешил как мог. Что у вас приключилось? – скинув верхнюю одежду прямо в руки девушки по имени Глаша, он поставил на стол сумку и подошел к кушетке.

Маленькие глазки забегали по гостям, выискивая больного, пока не остановились на мне.

– Сонечка, милая, как вы бледны!

Подскочив с места, моя так называемая тетушка, схватила мужчину за руки.

– Модест Давидыч, предобрейший, спасайте! Вся надежда только на вас, – она снова всхлипнула и перевела на меня тоскливый взгляд. – Сонечка ударилась головой и нонеча совсем ничего не помнит.

– Эка напасть! – покачал головой мужчина. Сев рядом со мной, он махнул рукой в сторону присутствующих. – Господа, вы не могли бы оставить нас с Софьей Алексевной наедине. Инесса Ивановна, вам, как ближайшей родственнице, можно остаться.

И минуты не прошло, как комната опустела. Последним выходил граф, который, отвесив нам со старушкой поклон, прикрыл за собой дверь.

Модест Давидович поднялся, распахнул окно и кислорода стало в разы больше. Я, наконец, смогла вздохнуть полной грудью.

– Откройте рот, милочка, – попросил врач и принялся изучать его содержимое.

Следом начал ощупывать шишку на голове. Шею. Оттягивать веки. Спрашивать, где болит. Затем поднялся, подошел к столу, вытащил из саквояжа продолговатую трубку. И только когда он приложил один конец к моей груди, а ко второму прислонился ухом и попросил задержать дыхание, до меня дошло – это что-то вроде стетоскопа.

Закончив, он почесал нос и вздохнул.

– Что последнее вы помните, дитя мое?

Вонючая парадная? Выстрел? Думаю, этого ему знать ни к чему.