Охота на «крота»
Шрифт:
— Как вас зовут?
— Пилар. — Она пожала мне руку, задержав ее на несколько мгновений в своей.
— Пилар, — повторил я. — Мусульманское имя?
— Нет, испанское. Но я мусульманка, как и мой муж.
В магазине сотовых телефонов я купил испанскую сим-карту для мобильного телефона, потом уселся в кафе под открытым небом, заполненном рабочими-строителями. Напротив, рядом с кассой, был стенд с открытками — достопримечательности Гранады, которые я еще не осмотрел, виды Альгамбры, Хенералифе, Двора львов. В Боснии я часами слушал проповеди о величии мусульманского мира и о Гранаде. Когда Европа переживала мрачное Средневековье,
Большая часть открыток рассчитана на водителей грузовиков, которых не особенно волновали достопримечательности Гранады. На них были изображены женщины с огромными, как подушки, грудями, вылезавшими из крошечных бикини; девушки с голыми попками на пляжах Андалузии, пенисы со смешными нарисованными на них рожицами. «Вива, Испания!»
В «Джамп-старт» зазвонил телефон. Трубку взяла не Бетси.
— Рут? — спросил я. — Моя жена здесь?
— У нас сейчас завтрак в самом разгаре. Разве ты не знаешь? — удивилась Рут, которая была лучшей подругой Бетси в ресторане. — Это ты, Курт?
Я повесил трубку. Я мог перезвонить сегодня вечером или завтра. Не стоило спешить.
Стальная дверь магазинчика была заперта. Даже под конец дня солнечный свет, отражавшийся от белого здания из шлакобетонных блоков, слепил глаза, отчего зрачки превращались в точки — голова просто раскалывалась от этого света. Я постучал еще раз. К моему облегчению, замок загремел — кто-то вставил в него ключ изнутри.
— Adelante Un momento, por favor, [9] — сказала Пилар.
9
Входите. Подождите минутку, пожалуйста (исп.).
— Спасибо, — ответил я. — Так мило с вашей стороны.
В темноте магазина я едва различал ее силуэт, лица не было видно совсем. Она закрыла дверь и потянулась к выключателю, но очень медленно, словно чего-то выжидая… но чего?
— Не двигайся, — раздался мужской голос позади меня. — Стой, где стоишь!
Я, разумеется, оглянулся. Но выстрел из дробовика отбил у меня всякую охоту делать это, и я застыл как вкопанный. Что-то посыпалось из мешка, стоявшего у стены.
— Мне не хотелось бы убивать вас, — сказал мужчина с фальшивым британским акцентом. — Но вам придется ответить на несколько вопросов.
— Вы — коп? — спросил я, пытаясь рассмотреть его лицо, но не мог.
— Что вам нужно от Бассама Алшами?
— Помощь, — с готовностью ответил я.
— Я вам не верю. Где вы взяли ножны?
— У Абу Сейфа.
— Он умер.
— Нет! Когда?
— Не ты задаешь вопросы, — оборвал меня мужчина.
Я по-прежнему не мог разглядеть его лица и сконцентрировал все внимание на направленной на меня двустволке. Двустволка двенадцатого калибра на два патрона. Один уже израсходован. Я прикидывал расстояние между нами, когда мне на голову обрушился прут. Удар отшвырнул меня в глубь помещения.
Страх обостряет восприятие, и теперь я вдруг вспомнил, как сладко пахли специи, почувствовал, как остро горячей волной желчь обдала желудок, ощутил солоноватый вкус крови разбитой губы и плитку пола, холодившего щеку.
— Ну-ка сядь! — скомандовал мужчина. — Чего развалился!
Я хотел выполнить его приказ, но всякий раз, когда я пытался это сделать, железный прут опускался мне на плечи или на поясницу.
— Сядь! — крикнул он снова, и я заметил, как он подал женщине знак остановиться. Я перекатился на спину, радуясь, что могу подчиниться ему, и медленно сел. Я посмотрел себе на ноги, удивляясь, что все еще чувствую их.
Мужчина передал оружие женщине. Она взяла его с удивительной легкостью и намного ловчее его. Мужчина хромал. Поначалу я этого не заметил. Быстро, насколько позволяла хромота, он направился в глубь магазина. Очень сильная хромота. Оба-на! Он волок что-то большое и круглое. Хромота стала еще заметнее. Да он просто калека. Я улыбнулся.
— Положи руки на бедра, — скомандовал он.
Я подчинился.
Меня сдавила шина, прижав руки к телу.
Глава 8
— Я знаю, что ты чувствуешь, — заговорил мужчина, — тобой начинает овладевать паника.
Концом стального прута он ткнул насаженную на меня шину. Я упал, как тряпичная кукла, набитая ватой, и мгновение спустя я попытался изогнуться, чтобы ступни, колени и плечи нашли опору на покрытом плиткой полу. Женщина положила ружье между двух больших раскрытых мешков и взяла железный прут. Она со всей силы била им меня по плечам и рукам, нанося удары снова и снова. Затем стала молотить меня по шее и голове, словно хотела вбить меня в пол. Я не мог защищаться и грохнулся лицом об пол. Шина давила на диафрагму, и я не мог вдохнуть. Поток воздуха был перекрыт. Мной действительно овладела паника. Я даже не мог пошевелиться.
— Тебе повезло, — продолжил мужчина. — Я хочу задать тебе несколько вопросов. Когда со мной вытворяли подобное, мне никто не задавал вопросов. Поэтому я не мог дать ответов, которые бы положили этому конец. Так что тебе повезло.
— Повезло, — повторил я, или мне показалось, что я это произнес.
— Ты работаешь на американское правительство?
Про себя я рассмеялся. Не знаю, какой звук был слышен на самом деле.
— Сними с него обувь, — приказал мужчина женщине. Я почувствовал, что у меня с ног стащили кроссовки, затем носки. Она саданула стальным прутом мне по пяткам, боль пронзила все тело.
— Еще раз, — послышался голос.
Новая вспышка боли. Мочевой пузырь не выдержал, затем и кишечник.
— Я… я…
— Ты… — выжидательно прозвучал голос.
— Я — один из вас.
— Ты пришел, потому что… Ах да, потому что Америка пострадала, и ты решил, что, возможно, Алшами к этому причастен. Ведь так? Знаешь, мне трудно понять тебя.
— Я — один из вас.
— Не испытывай моего терпения, — предупредил мужчина.
— Ла Аллах, — начал я вступление к молитве, — илла Аллах, Мухаммед. — Боль, от которой замерло сердце, лишила меня голоса.