Охота на крыс
Шрифт:
Так что его четверть миллиона долларов, просвистевших через Наурскую «черную дыру», — всего лишь сущий пустяк.
Другие четверть миллиона, находящиеся большей частью на известном ему — от Руслана Чермоева — счету в швейцарском «Кредит Сюисс», он решил пока не трогать и даже не стал менять пароль доступа к этим деньгам.
То, что происходило во время его переговоров с Малехом при непосредственном, хотя и тайном участии в этом мероприятии Мухаммед-эд-Дина, одного из лидеров организации «Хезболлах» и заодно недавно учрежденного «Исламского трибунала», на языке профессионалов называется — вербовочный подход. Причем эти люди, довольно верно
В таких вот случаях нужно быть предельно внимательным и осторожным. Если он даст раньше времени слабину или предпримет какой-нибудь необдуманный шаг, к примеру, изменит тот же пароль доступа, о чем сразу же станет кое-кому известно, то это может подтолкнуть «вербовщиков» на более решительные шаги, спровоцировать их на попытку осуществления немедленной «прямой» вербовки, что чревато для Бушмина, и не только для него одного, самыми непредсказуемыми последствиями.
«Степ бай степ», как говорят англичане, шаг за шагом и ступень за ступенью — только так, расчетливым движением, он сможет когда-нибудь достичь поставленной перед ним цели.
Затем Бушмин переместился в район Монмартра, где ему уже довелось бывать пару дней назад в компании Дешам. Определившись на подробной карте, где находится интересующее его культурное учреждение, и сверившись с циферблатом «Ролекса», он направился в одну из художественных галерей, где экспонировались творения каких-то местных постмодернистов и художников соцарта.
Вся эта абсурдистская мазня и «приколы», рассчитанные на восторги разных дебилов, Бушмину были совершенно неинтересны. Равно как и малопримечательному среди горстки «ценителей» мужчине лет тридцати пяти, который, уплатив на входе двадцать франков, проследовал за Андреем внутрь анфилады крохотных выставочных залов.
Они сошлись воедино, но не так, как встречаются старые знакомые, а лишь синхронно осматривали выставленные экспонаты, перебрасываясь время от времени приглушенными фразами. Следящих камер здесь не было, иначе для «контакта» было бы избрано какое-нибудь другое место. Впрочем, эти двое не делали ничего такого, что могло бы показаться подозрительным, да и выглядели они как все.
— В принципе я все так и просчитывал, — переварив полученную только что порцию информации, сказал Бушмин. — Это все?
— Да, слово в слово. Что-нибудь не так?
— Да нет... А луну с неба они не просили достать?
— Нет, — усмехнулся «контактер». — Но если прикажут, сделаем!
После этих слов он как в воздухе испарился, оставив Бушмина наедине в его причудливой, поистине постмодернистской реальности, где простому смертному не выжить и одного дня.
Хотя «ошейника», то бишь Натали Дешам, при нем сегодня не было, Бушмин шкурой ощущал, что его пасут. Но не назойливо, не так, чтобы наступая ему на пятки и мозоля своими рожами ему глаза, а предельно расчетливо и осторожно.
Чтобы проверить собственные подозрения на сей счет, он не поехал обратно в отель, а предпринял затяжную пешую прогулку по набережным
Пока таким вот нехитрым способом проверялся, заодно думал о параллелях и сравнениях, которые по мере знакомства с ним подбрасывал этот такой разный и в то же время узнаваемый во всех своих проявлениях громадный город.
Натали во время их совместных прогулок рассказывала, да он и сам кое-что слышал и читал, о том, какая тяжелая атмосфера воцарилась в Париже летом девяносто пятого после серии взрывов — не только в столице, но и Лионе и Лилле, — организованных, как позже выяснилось, арабскими террористами, выходцами из Алжира.
Город, заваленный горами мусора — урны были убраны, потому что в них подкладывали бомбы, — с населением, боящимся пользоваться метрополитеном, потому что на станции «Сен-Мишель» бомба, взорвавшаяся под сиденьем вагона, разнесла в клочья семерых и ранила около сотни, с обывателями, опасающимися ходить за покупками в магазины и на рынки, потому что террористы для своих акций выбирают людные места, — весь этот огромный многоликий мегаполис был на протяжении нескольких недель придавлен гнетущим чувством страха.
Франция, которая, пусть и не вся, нынче резко выговаривает России за «неадекватное» применение силы в Чечне. Но что она вытворяла в лице своих государственных учреждений в Индокитае, а также в Алжире?
Да и опасным летом 95-го все ли было таким уж «правовым» и «демократичным» в действиях французских властей?
Документы в ту пору были проверены примерно у миллиона подозрительных личностей — и парижские ажаны зачастую били не по паспорту, а по смуглой морде, да так лихо, что московская милиция с ее прессингом в отношении «кавказцев» просто ангелы во плоти. А их руководство даже не считало нужным оправдываться через газеты, которые к тому времени уже пестрели фотографиями разыскиваемых лиц арабской, пардон, «магрибской» национальности.
Десятки тысяч людей — без малейших колебаний — вышвырнули вон из страны. И точно так же поступили все такие «демократичные» из себя Великобритания, Германия, Испания и Италия.
Газетам, пытавшимся что-то такое проблеять о нарушении «прав и свобод личности», относящимся к тому же сволочному сословию, что и российская «независимая» пресса — столь же независимая, что и проститутка на панели, — жестко велели заткнуться и не обострять и без того накаленную в обществе ситуацию. И в большинстве газет, а также на экранах ТВ тут же стали давать об этих событиях скупую дозированную информацию — причем журналисты ориентировались на позицию МВД.
«Подозрительных» личностей не только били при задержании и в ходе допросов, но и при малейшей попытке сопротивления убивали на месте. Задержанных жандармерией и криминальной полицией террористов и их пособников судил Специальный трибунал, состоящий из профессиональных судей, а вовсе не суд присяжных. Ну а про тех, кто не дожил до суда, сотрудники спецслужб говорили с мрачноватым юмором: "Этих уже осудил «Трибунал Специального Назначения»...
И вот так вот, общими усилиями, найдя верное соотношение между «демократией» и «безопасностью», где-то отловив, а где-то попросту уничтожив, в том числе, не афишируя сей факт, и за пределами страны, значительную часть опасных, готовых на все фанатиков, властям Франции удалось погасить крутую волну терроризма, причем план «чрезвычайных мер» продолжает действовать в Париже еще и по сию пору...