Охота на льва
Шрифт:
Однако судьба Кирча так и не сменила гнев на милость. Едва только он заполнил рапорт и, довольный, двинул в сторону кабачка пропустить стаканчик крепкого и проглотить пару порций плова, как глава управления снова его вызвал и приказал отправляться на приснопамятный причал Лудильщиков: только что оттуда сообщили, что гондольер выудил из Шашунки еще один труп, на сей раз рыжеволосой девушки. Крич матернулся и хотел было сказать, что покойнице торопиться больше некуда, а он, живой, с утра не жравши, однако
Крич подумал, что надо бы зайти в храм поставить свечку святой Марфе, покровительнице неудачников, и, вытащив бестрепетной рукой Пазума из таверны, отправился с ним на причал.
Девичий труп, небрежно прикрытый зеленой тканью, лежал на земле. Коронер, подоспевший раньше, стоял рядом и задумчиво курил трубочку.
– Вы будете смеяться, друзья мои, – сказал он.
– С чего? – мрачно осведомился Крич, заглядывая под ткань. Фу! Не менее десятка ножевых ранений по всему телу, горло перерезано, и рана под левой грудью. Девушка, кстати говоря, была при жизни красавицей.
– До всех этих ранений ее держали на дыбе, – ляпнул коронер. – Это я вам точно говорю.
Крич аж вскочил, подумав, что с ним сейчас случится удар.
– Молчи, идиот! – вскрикнул он и, опомнившись, зашипел: – Вон сколько ушей рядом, быстро сам туда отправишься, да и мы с тобой за компанию.
И в самом деле, возле полицейского оцепления уже толпились зеваки. Коронер взял Крича под руку и отвел в сторонку, к самому краю причала, где на волнах качалась пустая гондола. Ее владелец, выловивший труп, заливал страх очередной порцией крепкого пива в кабаке.
– Как сам думаешь, – поинтересовался коронер, – это наш любитель рыжих? Только не рассказывай мне сказки о том, что такой ловкий ты упрятал его за железную дверь.
– Да, это он, – вынужден был признаться Крич. – Характер ран тот же самый… Ну если не учитывать горло. Раньше этого не было. Но в целом да, это его почерк.
– Откуда тогда дыба? – подал голос Пазум. – Раньше он без дыбы обходился.
– Верно, – согласился коронер, Крич тоже кивнул. – Что это, ребята? Кто-то из братьев-инквизиторов умом повредился или наш друг решил работу слегка изменить?
– Решил, ага, – фыркнул Крич, которому есть хотелось все больше и больше. – Кто его пустит-то к дыбе? А про инквизицию ты даже и не упоминай. А то быстро лично познакомишься.
Коронер пожал плечами. В это время из толпы зевак выступила страхолюдная бабища в пышном желтом платье мастерицы гильдии проституток и заголосила на всю округу:
– Мила, девонька! Да на кого ж ты нас оставила! Да какая же молоденькая! Куда же ты ушла от подруг да от дома! Кто же цветок твой сорвал да тебя загубил!
– Пойду-ка я про цветки послушаю, – сказал Крич и строго велел коронеру и Пазуму: – Дыбы – не было.
Те согласно
Показав свой жетон, Крич отвел бабу в сторонку и поинтересовался именем. Та мигом предъявила желтый квиток лицензии на имя Тары Вильницы и спросила, какой же негодяй осмелился так поступить с ее новенькой, Милой Квиточек, два дня как приехавшей из деревни.
– Ты видела, кто ее забрал? – поинтересовался Крич. От провинциального выговора болтливой Вильницы у него уже начало шуметь в ушах.
– Еще бы не видела! – воскликнула та. – Пришел к нам вчера днем, как раз дождь начался. Спрашивает: есть ли невинные девицы с рыжими волосами? Я чуть не расхохоталась: надо же, малахольный какой-то, удумал в борделе невинность искать! А потом думаю: как же нет, когда Мила Квиточек только что приехала. И рыжая, и цветочек еще не сорванный. Извольте, господин, есть. Десять монет серебром. Мила вышла, он ее осмотрел, денег дал и Милу забрал.
– Змеедушец тебя дери, – буркнул Крич, – выглядел он как?
Вопрос поставил Вильницу в тупик. Та призадумалась, теребя в руках дешевый бумажный зонтик. Кричу пришло в голову, что если в самом деле удастся поймать любителя рыжих, то погоны начальника отдела ему гарантированы.
– Очень хорошо одет, – сказала, наконец, Вильница. – Сюртук дорогой, обувь… Сразу видно, что не в лавке куплено, а на заказ пошито. И деньги так легко достал, словно ему десять монет серебром – так, пустячок. На галстуке булавка с бриллиантом, настоящим. А физиономия у него, господин следователь, гадкая. Белесая.
– Белесая? – переспросил Крич. Сладкое видение погон начальника стало таять. – Блондин, что ли?
– Блондин, – кивнула Вильница и, не обинуясь, ковырнула в носу. – Глаза серые вроде и нос крючком. И губки свои тонкие поджал, будто плюнуть хочет. Знай бы я, дура-баба, что он такой губитель и изувер, разве бы я отпустила с ним Милу? Да я бы будочника позвала, чтоб его схватили поскорее!
Да уж, вздохнул Крич, отходя от Вильницы, поди попробуй найти этого блондина в Аальхарне! Да тут все белобрысые и носатые, классический северный типаж. Раз на то пошло, то и сам Крич был крючконосым блондином с легкой рыжинкой… Погоны стали недосягаемы окончательно.
– Ну что, видела она подозреваемого, – сказал Крич, подойдя к Пазуму и коронеру, которые глядели, как тело девушки убирают в фургон, чтобы увезти в морг. – Хорошо одетый сероглазый блондин. Богат. Бриллиантовая булавка.
Коронер скептически хмыкнул, а Пазум добавил:
– Да… ищи ветра в поле.
Вечером первую покойницу опознали по охранным ориентировкам на пропавших без вести. А утром Эмма Хурвин написала и отдала в печать большую статью под названием: «Хела Струк: первая жертва нового маниака?»