Охота на Мясника
Шрифт:
Рудаков прилетел в Шереметьево совершенно разбитым. Мало ему служебных неприятностей, так пришлось лететь в одном самолете со Шнопаком — того зачем-то срочно вызвали в Москву — и весь бесконечно долгий полет любоваться на его продажную рожу.
Из аэропорта экс-резидент проехал прямо в ясеневский "лес" к основному месту работы. Как выяснилось, уже бывшему. Директор службы внешней разведки ни в чем его не упрекнул, просто предложил написать заявление об отставке в связи с уходом на пенсию. Директор был смущен но помочь опальному разведчику ничем не
— Поверь, сказал он на прощанье, — если бы это зависело от меня, я нашел бы тебе достойную должность. Но решение пришло сверху. Так что не могу предложить тебе даже преподавательскую работу. Впрочем есть одно место…
— Что может быть хуже "памятника" [4] ? Резидентура в Гренландии? _предположил Рудаков.
— Нет, но вроде того. Камчатский отдел нашей контрразведки сейчас занимается делом военного журналиста Шарко…
— Которому шпионаж в пользу япошек пришить никак не можете? Да плохо дело. Лаврентий Палыч, поди, в гробу ворочается, глядя на вашу топорную работу, — усмехнулся Рудаков.
4
"Памятник"- бывший разведчик-нелегал на преподавательской работе.
— Я могу сделать так, чтобы тебя перевели туда, хотя бы временно.
А там что-нибудь придумаем. Ну как, поможешь ребятам?
— В чем помочь? Большой ложкой дерьмо хлебать? Нет, спасибо. Я в козлы отпущения не стремлюсь. Этот "душ Шарко" пусть принимают без меня. В шею, так в шею.
— Ну как знаешь, — директор поднялся из-за стола, чтобы попрощаться и протянул Рудакову руку. — Асташков просил тебя позвонить, когда вернешься. Может быть он чем поможет?
— Спасибо тебе за все, — в который раз горько усмехнулся Рудаков.
Разговор Рудакова с Асташковым состоялся в служебной машине вице-премьера по дороге в аэропорт. Асташков не находил себе места:
— Значит твоя информация оказалась полной дезой?
— Да. Вагнер подсунул ее мне через Геймса.
— А как он узнал, что Геймс — наш агент?
Рудаков усмехнулся:
— Об это я вас хотел спросить. Хотя сейчас это уже не важно. Сначала Вагнер избавился от контроля российских спецслужб. Часть сотрудников он просто купил, часть подставил с моей помощью, использовав Геймса. Затем он таким же приемом, через меня и Геймса, убрал опекунов из ФБР.
— Ты знал об этом и ничего не сделал? — насупился Асташков.
— А что я мог сделать? — развел руками Рудаков. — Сообщениям моим верить перестали. Может быть мне надо было заявить через газеты и поклясться на Библии, что ни Мерфи, ни другие из обвиненных ФБРовцев не были моими агентами?
— А как ты вообще вышел на Вагнера? — поинтересовался Асташков.
— Конкуренты помогли. "Гномы" из Эдинбургского финансового клуба.
— Масоны? — насторожился Асташков. — Только этого нам не хватало! А я-то голову ломаю, для чего Ван дер Декен к нам прилетает!
— Клин клином вышибают, — успокоил вице-премьера Рудаков. — Вагнер ведь тоже масон. Только "эдинбуржцы" относятся к "шотландскому обряду", а Вагнер —
"Шотландцы" мечтают купить весь мир, а потом продать, чтобы купить снова. И так перепродавать без конца. Их кумир — доллар, чего они и не скрывают. Поэтому их девиз — стабильность. А "Мемфис", и стоящий во главе его Вагнер, собирается устроить очередной финансовый катаклизм чтобы нагреть руки на кризисе. Его мечта — запихнуть всю современную цивилизацию в революционную топку крематория. И для этого он готов топить ее рублями и долларами. Все последние финансовые кризисы — дело его рук.
— Но тогда я одного не понимаю, — признался Асташков. — Зачем ему понадобилась именно Россия?
Рудаков горько усмехнулся:
— А как вы думаете, почему Бог в образе Иисуса Христа, когда две тысячи лет назад решил умереть за людей, избрал евреев? Да потому, что в то время не было другого народа, который так охотно убивал бы своих пророков. Сейчас таким избранным народом стали мы, русские. Может быть мне из-за бугра виднее было, но в России сегодня созданы все условия чтобы, пользуясь ею как рычагом, пустить под откос весь мир. Неужели вы сами этого не видите?
— Не знаю, может быть ты и прав, — вздохнул Асташков. — Ладно, хватит о политике. Давай о тебе. Значит выходишь на пенсию? А знаешь, я тебе немного завидую. Конец суете, можно отдохнуть.
— Как прикажете отдыхать? На подмосковном ранчо-сранчо клубнику квадратно-гнездовым методом окучивать или хреном груши околачивать? — проворчал Рудаков.
— Ну почему? Устройся в какое-нибудь охранное агентство. Я уже об этом думал и навел кое-какие справки. Ты Щербакова помнишь?
— Какого? Из Второго Главка? Конечно помню, в Афгане вместе служили. Я тогда со многими ребятами из контрразведки познакомился. Но, я слышал, он погиб.
— Погиб, но его дочка именно сейчас открывает частное охранное предприятие. Предложи свои услуги. Думаю, от специалиста твоего уровня и с твоими связями она не откажется.
— С моими связями? — Рудаков усмехнулся. — На таких связях разве что повеситься можно. Мои, ныне бывшие, коллеги теперь от меня как черт от ладана бегают. Руки не подают — боятся, что замараются.
— Это временное явление, — возразил Асташков. — Ты что, законов бюрократии не знаешь? Сейчас они боятся, что ты будешь их просить ходатайствовать за тебя. А устроишься в частную структуру — сами прибегут и в очередь встанут. Хорошая частная лавочка — это и деньги, и теплое место после выхода на пенсию. Вот и займись. В рекомендациях не нуждаешься? Или походатайствовать за тебя?
— Обойдусь, — буркнул Рудаков. — Мой сын — председатель "Ассоциации охранно-сыскных предприятий и служб безопасности России". Особого взаимопонимания между нами, правда, давно не наблюдается, но уж куда-нибудь старика пристроит.
— Ну и хорошо. Мой шофер тебя обратно в Москву отвезет. Вернусь поговорим подробнее. И вот что, свяжись с Лентуловым. Ты ему можешь очень сильно помочь в деле Вагнера.
Вечером Риф сам заскочил на работу к Спицыну. Они закрылись в кабинете полковника, защищенном от подслушивания, и Риф похвастался: