Охота на обезьяну
Шрифт:
Стоп, сказал себе Артем, чтобы тосковать, достаточно видеть на снимке его рожу, а своя собственная тут ни при чем! А раздобыть фотографию парня, когда дружишь с его матерью, несложно. Сложнее регулярно затаскивать его в фотоателье…
Надо спросить у Ики, где все эти фотографии, сообразил он, не завела же ее мама для них особый альбом!
И надо позвонить домой к Алексу – узнать, нашла ли Светка то письмо от Байданова, которое испортило старику настроение. Если бы все ограничилось его плохим настроением, то и проблемы бы не было. Но пришел непонятно кто
Если тот человек вкатил художнику лошадиную дозу снотворного по причинам, не имеющим отношения к панку, то уже станет чуть полегче. Если же из письма можно будет понять, что это именно за причины, то станет совсем неплохо.
Артему очень не хотелось, чтобы со снотворным химичил панк.
Но в первую очередь ему следовало самому поговорить с той Лелей, которая ждала к позднему ужину Аллу Константиновну. То, что мама панка пропала бесследно, тоже осложняло ситуацию.
Артем чувствовал, что странное поведение Икиной мамы, которую звали, кажется, Лида («тетя Лида» – так, вроде бы, сказал панк?) как-то через панка связано и с Алексом, и с исчезновением его матери. Одна возможная ниточка, которая протянулась между всеми ими, – это украденное золото.
Допустим, золота никто не крал. Что же тогда заставило Лиду погнать Аллу Константиновну в чужой город за сыном? Неужели она действительно до такой степени помешалась, что любой ценой хочет выйти замуж за панка?
Артем не видел пока в этой истории ни складу, ни ладу.
Он решил так – первым делом нужно позвонить Леле.
Сережа просто не знал, о чем ее спрашивать. Артем тоже не знал, и все-таки… Иногда на него накатывало. И он импровизировал, блефовал, корчил шута горохового. До сих пор это как-то сходило с рук. Сам Артем даже не понимал, откуда в такие минуты что берется.
Возможно, этой непонятно чьей родственнице Леле (Ика не была уверена, что состоит с ней в родстве) известно о пропавшей Алле Константиновне что-то важное. Женщины иногда бывают некстати наблюдательны, думал Артем, торопливо шагая к той же телефонной будке, возможно, когда эту Лелю по телефону предупреждали о приезде, когда звонили ей с вокзала, было сказано что-то очень важное…
– Алло, – как можно тише сказал Артем. – Извините за поздний звонок…
Это Леля?
– Да, это Леля, – ответила женщина. – А вы, простите, кто?
– Вы сегодня говорили с моим коллегой. Его Сережа зовут. Мы с ним из цирка. Он спрашивал вас об Алле Константиновне и обещал, что еще будет звонить…
– Вы что-то узнали? – перебила его женщина. – Где она? Что случилось?
– Это не телефонный разговор. Я догадываюсь, где она и что случилось, но нельзя ли к вам подъехать? Мы бы поговорили…
В трубке ничего на это предложение не ответили.
– Я понимаю, – сказал Артем. – Звонит незнакомый мужчина, неизвестно кто такой и чего ему надо, назначает ночное свидание… Все это выглядит совершенно по-идиотски! Но я работаю вместе с Андреем, с сыном Аллы Константиновны, мы, собственно, его искали, а оказалось, что
– Сережа мне говорил, – сказала женщина. – Он сказал, что вы в курсе дела… и знаете, почему Алла примчалась…
– Да, мы оба это знаем. И больше никто! – заверил Артем. – Андрея вытаскивать надо. И я боюсь, что Алла Константиновна стала это делать на свой страх и риск и натворила больших глупостей.
– Вы что-то узнали! – воскликнула женщина.
– Да, мы кое-что узнали. Но, возможно, вы знаете больше нашего, – стал подъезжать Артем. – Понимаете, у женщин не только интуиция, у них еще и память замечательная. Алла Константиновна ведь звонила вам перед приездом?
– Конечно, звонила.
– А бывала она раньше в вашем городе?
– Бывала, – подумав, ответила женщина.
– И у нее были здесь знакомые, кроме вас?
– Наверно, с кем-нибудь и познакомилась… – неуверенно сказала женщина.
– Что же в этом удивительного?
– Давайте все-таки встретимся! – взмолился Артем. – Куда мне подъехать?
Если вы боитесь, можете выйти ко мне с мужем, ну, с кем-нибудь…
– Мужу про все эти дела знать незачем, на то он и муж, чтобы поменьше знать, – на том конце провода женщина явственно усмехнулась. – Я нарочно не сплю, сижу на кухне, ночное кино смотрю, чтобы он трубку не взял.
– Вы умница! – воскликнул Артем. – А он, выходит, спит?
– Ему рано вставать. Вы не представляете, как я передергалась… – призналась женщина.
– Представляю. Значит, я беру такси и еду. Только что мне сказать таксеру?
– Скажите – к бывшему военторгу. Его еще мавзолеем называют. Напротив военторга сквер, я там буду. Я сама к вам подойду, вы только скажите, как вас узнать.
– Очень просто, – сказал Артем. – Вы крашеных блондинок видели?
– И чаще, чем хотелось бы.
– Ну так я – крашеный блондин. Я не шучу, у меня химический желтый цвет волос. Я, видите ли, в цирке клоуном работаю, приходится красить волосы.
– Клоуном?..
– Ну, профессия у меня такая, а кроме профессии я во всем остальном вполне нормальный, – Артем уж был не рад, что сказал про волосы. – Еще на мне куртка кожаная коричневая. Но теперь такие все носят. А зовут меня Артем. Понимаете, волосы – главная примета. А больше у меня с собой просто ничего такого нет. В общем, единственная серьезная примета…
– Ладно, – ответила она. – Постараюсь как-нибудь пережить.
Перед Артемом стояла невысокая женщина в большой потертой кожаной куртке.
– Вы – Артем?
– Вы – Леля? – ответил он вопросом на вопрос.
– Ага, Леля, – и она еще кивнула.
В свете высокого и голубого фонаря Артему было хорошо видно ее лицо.
Усталое лицо женщины чуть за сорок, очевидно, никогда и не блиставшее красотой. Как раз лицо женщины, у которой на кухне стоит маленький телевизор, как у Артема в гримерке, и это ее главное вечернее утешение.