Охота на оборотня
Шрифт:
— Ты ничего не путаешь? Ты-то откуда знаешь? — Ну ты что, у нас в городе разве что-нибудь скроешь? Нинка, жена Петровича, едва ей тогда все волосенки не вырвала. Это сейчас ей наплевать, муженек-то в последние годы своих зазноб чуть не каждый месяц менял, а тогда, по первой, она знаешь как бушевала.
— А потом? — все больше заинтересовывался майор.
— Что потом?
— Ну, потом они что? Разбежались? Почему? — настаивал Андрей.
— Да бог его знает. Иванов ведь любит молоденьких, а Анька начала стареть.
Да, может, она и не из-за
— А какие у них сейчас могли быть общие дела? Анна взглянула на часы:
— Мне уже пора, а то на урок опоздаю. Ты идешь?
— Да, только по дороге ты мне все расскажешь.
На традиционную оперативку Колодников опоздал.
— Так, ну что, все в сборе? — с ходу начал он. — Демидов, что у тебя?
— На том месте около баков видели иномарку серого цвета, типа джип. Точнее никто сказать не может, — он развел руками. — Пенсионеры в этом не сильно разбираются.
— Хорошо. Паша, что у тебя?
— До вокзала они плелись двадцать пять минут, ну плюс минут пять еще ждали, когда пройдет товарняк.
— Значит, к баку они подошли минут через пять после убийства?
— Выходит, так.
Колодников обернулся к хмурому Астафьеву:
— А ты чего такой мрачный?
— А чего веселиться, я же говорил, что дождь будет. Теперь грибы пойдут, а там — только жди…
— Сколько можно говорить, не каркай, Юра. Тоже мне, Нострадамус!
Зазвонил телефон, и трубку снял Зудов.
— Что? Очень хорошо, сейчас мы подъедем. Он положил трубку.
— В управление пришли родные той женщины, с Россоши.
— Слава богу! — одновременно вырвалось и у Астафьева, и у Колодникова.
Через час Юрий снимал первые показания родственников Ольги Николаевны Супиной.
— Скажите, она часто ездил за грибами?
— Часто, — всхлипывая, сказала женщина лет пятидесяти, сестра убитой.
— Она говорила, что это самый ее любимый отдых, — подтвердил ее муж.
— На Россоши она тоже бывала?
— Да, мы туда и втроем ездили, на нашей машине, когда, конечно, время свободное совпадало, все ведь работаем…
— Скажите, без вас она ездила одна?
Супруги явно не поняли вопроса.
— В каком смысле? — поинтересовался деверь.
— Ну, у нее не было в последнее время попутчиков? Я имею в виду мужчин?
— Нет! — хором ответили родственники, потом сестра сказала:
— Она у нас с мужчинами ну никак не могла сойтись. Сколько раз ее сватали — бесполезно. Так и жила старой девой.
— Нет, — начал пояснять Юрий. — Я не это имею в виду, а мужчину, такого же как она, фанатика-грибника?
Супруги переглянулись и дружно пожали плечами.
— Нет, не слышали ничего такого.
— Она нам не рассказывала. А от нас у нее секретов не было.
Астафьев допрашивал родственников убитой еще часа два, но ничего толкового не узнал.
Иван Михайлович Мазуров не торопясь прохаживался
Рыночная жизнь била ключом, вокруг царила толчея, народ приценивался, торговки громко расхваливали товар. Неожиданно Михалыч услышал свою фамилию.
— О, Мазуров! А говорили, он на пенсии.
Обернувшись, подполковник увидел в нескольких метрах от себя троих парней.
Облик их полностью подтверждал принадлежность к уголовному миру. Иван Михайлович присмотрелся и, удивленно подняв брови, шагнул вперед.
— Долган?! Какими судьбами в наших краях? Тебе же пятерик впаяли года три назад?
— Ну, государство у нас оно хоть и строгое, но справедливое, — засмеялся самый высокий из парней. — Вышел по амнистии, спасибо Госдуме.
— Давно?
— Позавчера. — Максим Долгов полез в карман. — Вы же все равно так просто не отстанете, так что вот, читайте. Чист я как белый лебедь! — с издевкой сказал он, сияя фиксами.
Мазуров, внимательно изучив справку об освобождении, согласно кивнул:
— Что ж, хорошо. Государство дало тебе шанс попробовать жить честно, так что смотри, выбирай. Кстати, чего это ты на рынке пасешься?
— Да так, подкупить кое-что, прибарахлиться. Не в этом же мне ходить, — и он оттопырил карманы старого пиджака.
— Смотри мне, ты прошлый раз на этом же рынке прокололся. Второй раз будет уже как рецидив.
Сделав внушение, Мазуров прошел дальше и вскоре заметил одного из тех людей, кого и рассчитывал сегодня встретить. Невысокий, невзрачный на вид мужичонка лет сорока пяти с утиным носом торговал разложенной прямо на земле сантехнической мелочовкой: рыжими от ржавчины сгонами, кранами, прокладками, бывшими в употреблении душевыми лейками. Кроме того, на старом покрывале лежал десяток потрепанных книг.
— Здорово, Николай! — сказал.Мазуров, останавливаясь и разглядывая товар.
Глаза у торговца удивленно расширились.
— Иван Михайлович? А говорили, что вы ушли на пенсию.
— Да ушел было, а тут опять позвали, работать некому. Как у тебя-то дела?
— Нормально, — пожал плечами Николай, слегка поежившись — такая у него была манера. Николай Кочин по склонности своего характера работать не любил и поэтому постоянно вращался среди любителей легкой наживы. Все это было чревато разного рода мелкими неприятностями, вроде небольшой, года на два, отсидки в зоне. Для людей его круга это было примерно то же, как для обычного человека визит к стоматологу — неприятно, но что делать? Кочин же в тюрьме еще не сидел и панически этого боялся. Года четыре назад Мазуров прищучил его с десятью чеками ханки. Это была чистая тюрьма, и Кочин буквально на коленях умолял его отпустить. Мазуров сжалился, но впоследствии нещадно доил Николая на предмет получения нужной ему информации. И пару раз тот притаскивал оперу очень даже интересные данные.