Охота на оборотня

Стрэнд Джефф

— Только попробуй и увидишь, что произойдет.

— Да расслабься, милая, — рассмеялся Иван. — Сегодня сексуального насилия не будет. Я не тот, кому нужно для этого применять силу, думаю, ты понимаешь, о чем я. Но вот убить — другое дело. Такие планы на тебя у меня есть.

Мишель сжала кулаки. Только не плакать, не плакать, не плакать.

— Что, нечего сказать? Удивлен. Хочешь, расскажу, как это случится?

— Давай.

— Мне нравится храбрость в твоем голосе. Хорошая попытка. Так вот, я хочу заехать на этом

фургоне в милое тихое местечко. Найти на приемнике подходящую радиостанцию с подходящей под настроение музыкой. Надеюсь, удастся поймать что-нибудь джазовое. Если нет, подойдет и классик-рок. Потом выйду из машины, открою задние двери, буду стоять и смотреть на тебя снаружи. Знаешь, как это может быть жутко, когда на тебя кто-то так смотрит, не отводя глаз — мурашки по коже, не можешь думать ни о чем другом? Вот это ты испытаешь. Только с оговоркой, что ты еще будешь понимать, что, когда я закончу с этой частью, придет твоя смерть. Быть может, буду смотреть на тебя минуту, а возможно, и час. Но после этого я медленно открою клетку.

— Ты совершаешь серьезную ошибку.

— Нет, я принимаю мудрое решение. Пожалуйста, не перебивай. После того, как я открою клетку…

— Я не хочу это слышать.

— А мне наплевать, что ты хочешь слышать, малышка. Ты будешь слышать то, что я тебе хочу сказать, а я хочу, чтобы ты узнала, какая тебя ждет ужасная смерть. Если ты заткнешь уши и начнешь орать «ля-ля-ля», с этим я, конечно, ничего поделать не могу, но ты ведь не будешь вести себя, как дитя малое.

— Какой смысл убивать меня?

— Я так хочу. Этого вполне достаточно. Ну, подумай сама. Вот какой, например, смысл в том, чтобы аппетитное шоколадное печенье макать в холодное молоко, прежде чем съесть. Но вот ты хочешь это сделать и делаешь. А ты и есть моя печенюшка. Вот! Теперь так и буду тебя называть. С этого момента ты Печенюшка.

— Пошел нахер.

— О, мы скатились до оскорблений? Как некрасиво, Печенюшка. Ты уже не можешь поддерживать нормальный диалог воспитанных, интеллигентных людей, что в свою очередь означает, что приходит время тебе умирать. Ладно.

На некоторое время в машине воцарилась тишина. Мишель сглотнула подступивший к горлу рвотный комок, но сдержала слезы. Она не доставит этому мерзавцу такую радость.

Иван остановил фургон и выключил двигатель.

— Ну вот мы и приехали. Судя по всему, умереть тебе суждено в… Хотя я даже и не знаю, как это место называется. Но твои родные узнают.

— Тебе не нужно это делать.

— Мы уже это обсуждали. У тебя не появляется никаких новых доводов. Предложи мне что-нибудь стоящее, а не те тухлые варианты, о которых ты говорила. Ну же. Думай. У тебя десять секунд. Девять… Восемь… Семь…

— Я приведу к тебе Джорджа и Лу.

— Не приведешь.

— Нет, приведу.

— Привязалась к ним? Что-то в духе Стокгольмского синдрома, да? Мишель, то есть Печенюшка, похоже, у меня просто нет иного выбора, кроме как грязно тебя распотрошить.

Мозг Мишель взрывался, девушка отчаянно пыталась что-нибудь придумать, но не могла сконцентрироваться. Она

умрет. За что же все это? Она умрет.

Иван вылез из фургона и открыл задние дверцы.

— Скучала по мне?

Мишель прижалась к дальним прутьям клетки.

— Не делай этого. В противном случае я могу заподозрить, что ты мне не доверяешь, — ухмыльнулся Иван, проведя рукой по своим зализанным светлым волосам. — Каково это: знать, что тебе осталось всего несколько минут? Нет, подожди… Не отвечай… Дай попытаюсь догадаться… Скверное наверняка ощущение. Я прав? Я победил?

Мишель молчала. Если Иван откроет клетку, она набросится на него, как дикий зверь. Да, ей скорее всего не победить, но нужно постараться дать бой, выцарапать ногтями глаза ликантропа.

— Знаешь, я вообще веселый парень, люблю юмор, но, когда доходит до этой стадии, я становлюсь очень серьезным. Так что позволь мне изложить, какие у тебя есть варианты, а ты сосредоточься и выбери, какой посчитаешь нужным. Сценарий номер один: я открываю клетку, вхожу, ты сидишь тихо и не делаешь глупостей, я превращаюсь в оборотня, бросаю тебя на пол и расправляюсь с тобой.

Иван сделал паузу, чтобы девушка в полной мере осознала смысл услышанного.

— Второй сценарий: я не буду тебя убивать.

— И что мне для этого нужно сделать?

— Просто дать мне свою руку.

— Нет.

— Что? Я только что предложил тебе жизнь. Не стоит принимать скоропалительные решения.

— Что ты задумал?

— Сюрприз. Просто дай руку.

Мишель отрицательно замотала головой.

— Когда я говорил, что расправлюсь с тобой, я не имел в виду «избавлю тебя от страданий». Перед смертью ты испытаешь такие мучения, о каких даже представить себе не могла. Ты будешь мечтать, чтобы все закончилось на том месте, когда я буду выдирать клыками твои ногти. Тебя ждет агония, достойная религиозных мучеников. И это твой выбор? На мой взгляд, паршивый.

Не плачь, не плачь, не плачь…

— Лучше тебе дать мне руку.

— Подойди и сам возьми, что тебе нужно.

— Давай все проясним. Ты предпочитаешь ужасную смерть, когда куски твоего тела будут находить на расстоянии нескольких километров друг от друга, вместо того, чтобы выбрать жизнь?

— Я не дам тебе руку.

— Да что с тобой?! Я же не заберу ее себе! Хорошо, ладно, я сделаю кое-что необычное. То, чего прежде не делал. Но торжественно обещаю, что если ты дашь мне руку, я не убью тебя. Ни сегодня, ни в любой другой день. Клянусь!

Мишель явственно представила себя закованной, в подвале Ивановского дома, на весь остаток дней обреченной быть рабыней для пыток этого извращенца.

— Я не верю тебе.

— А в ту часть, ну про жуткую смерть, веришь?

— Да, — промолвила девушка.

— Ну так и про «я не буду тебя убивать» тоже правда. Мне кажется, у тебя нет оснований для недоверия. Да я слов подобрать не могу, чтобы в полной мере выразить, насколько предпочтительнее для тебя сценарий номер два! Давай руку!