Охота на охотника
Шрифт:
В этот раз охотник даже почувствовал некоторое облегчение оттого, что воспользоваться советом приятеля не получится по объективным причинам. Аксель по давно укоренившейся привычке проснулся вскоре после рассвета и начал тихо собираться. Сакар еще спал, и молодой человек старался не разбудить товарища – тот накануне слегка перебрал с вином, зная, что на охоту идти не требуется. Аксель не стал брать с собой дальнобойный стреломет – все равно на ближайшую декаду от него никакого толку. Обошелся обычными средствами: два метателя в кобурах под мышками, один на поясе и один на правой ноге, на щиколотке. Помимо этого у Акселя с собой был армейский нож из отличной стали, с обоюдоострым лезвием около тридцати сантиметров длиной. Две пружинные сферы в кармане куртки находились там на самый крайний случай, Аксель с трудом представлял себе, как они могут понадобиться ему в столь оживленном месте, как Орочий район – использовать их здесь против
Особых неудобств от такого количества паровых метателей, правда, Аксель не испытывал. С того времени, как он обзавелся помощником, диким гремлином, особых проблем с вооружением вообще не было. Каждый новый образец, появившийся у охотника, бывал тщательнейшим образом разобран и доработан. Полуразумный зверек, спасенный от уличных мальчишек, давно повзрослел, обзавелся отличной мастерской в одной из комнат квартиры Акселя, которую тот снимал в районе Мастерских, и все время возился с железками. Не понимая точного предназначения предметов, которые ему попадали в руки, зверек, тем не менее, инстинктивно чувствовал, какие изменения следует внести в конструкцию, чтобы она стала легче, удобнее и надежнее. Если поначалу у него получалось не всегда правильно, то со временем это прошло, и теперь Аксель не уставал радоваться, что ему когда-то встретился дикий представитель этой любознательной расы.
Выскользнув в серый туман, Аксель отошел подальше от юрты и, глубоко вздохнув, принялся осматриваться. Искать одержимого обычным способом было бессмысленно. Радиус действия охотничьего чутья в таком тумане здорово сокращался, и чтобы обойти весь Орктаун, методично обследуя его в надежде почувствовать направление на одержимого, потребовалось бы слишком много времени. Одержимые знают, что на них ведется охота, и, если после своего появления успевают замучить хотя бы полторы дюжины разумных, приглушив первый голод, стараются непременно сменить место обитания и хотя бы ненадолго затаиться. Тогда искать их становится гораздо сложнее. Поэтому Аксель для начала отправился на место массового убийства, случившегося два дня назад. Вряд ли одержимый находился очень далеко оттуда. Обычно охотники не посещали сразу место преступления – незачем предупреждать одержимого о том, что охота уже началась, ведь соседи непременно заметят незнакомого разумного и, конечно же, начнут о нем сплетничать. Такие новости расходятся очень быстро, и вскоре описание охотника становится знакомым одержимому, в котором обычно никто такового не предполагает. В Орочьем районе использовать тактику, характерную для остального города было бы бессмысленно – здесь любой разумный, не принадлежащий орочьей расе, становится поводом для обсуждения. Аксель не сомневался, что о нем уже знает любой, у кого есть уши. А глухим описали жестами.
Проблемой было только найти это самое место преступления. Сакар накануне описал коллеге, где все произошло и как туда добраться, так что Аксель не сомневался, что найдет… Но также не сомневался, что для этого придется постараться.
Спустившийся на город туман облагородил Орктаун. Молочная пелена скрадывала безобразие и грязь, так что, если не присматриваться, можно было представить, что просто прогуливаешься по сельской местности где-нибудь на окраине Пенгверна. В такой ранний час население района еще не выбралось на улицы, сквозь туман доносился только редкий лай собак и крики домашней птицы. Вот только под ноги по-прежнему приходилось смотреть внимательно, чтобы не вступить в то, во что вступать не следует. Этого всемогущий туман скрыть не смог.
К тому времени, когда Аксель добрался до описанного Сакаром места убийства, время подходило к полудню. О приближении к этому месту охотник узнал заранее. Запах был непередаваемый, с множеством оттенков, но главные составляющие определить было несложно. Пахло мертвечиной и гарью. Запах он почувствовал первым. Потом сквозь туман стали пробиваться звуки – невнятный гомон толпы и чьи-то громкие, истеричные крики. Что кричали, было неясно, отдельных слов различить невозможно – говорил орк, а их трудно понять, когда они говорят между собой.
Картина, открывшаяся взору, ясности не добавляла. В нестройном ряду бестолковых мусорных домиков зиял черный провал пожарища. Открытого огня уже не было, но пара соседних халуп еще тлела – вокруг них с воплями и руганью бегали несколько орков, в то время как женщины пытались тушить загоревшиеся жилища. Большая часть толпы на проблемы соседей внимания не обращала – слушали вопли какого-то орка. Аксель так и не смог разобрать, что кричали. Проверив, на всякий случай, легко ли вынимаются метатели, охотник направился к пожарищу. Он уже понял, что сгорел именно тот дом, в котором произошло убийство. Пришельца заметили. Сначала замолчал оратор, с ужасом уставившийся на приближающегося охотника, потом стали оглядываться слушатели. Толпа начала рассасываться, и, когда охотник приблизился к пожарищу, возле места бойни остались только погорельцы, которые не обращали внимания на происходящее вокруг, пытаясь спасти свои пожитки, и сам крикун.
– Что здесь происходит? – строго спросил охотник. С этой публикой работал только командный голос.
– Уже ничего, добрый господин! Совсем ничего! – орк теперь выглядел не так, как еще несколько минут назад, когда вещал что-то для своих сородичей. Плечи опустились, лицо приобрело благостное и угодливое выражение, рост как будто уменьшился, даже цвет кожи, казалось, изменился, став светлее.
– Отвечай по существу! – прикрикнул охотник. – Почему пожар?
– Так одержимую спалили, господин охотник. Так, вместе с домом и спалили. Заодно и Рорга с детьми похоронили, а то лежат, воздух портят только зря. Ваши ведь доктора и говорят, что… негинично это, – справиться с непривычным словом у орка не получилось. – Вот и спалили всех разом. Очень удачно получилось. А вам даже и делать ничего не надо теперь, господин охотник. Одержимую-то спалили мы, сами спалили.
– С чего взяли, что она одержимая? Как удалось поймать? Как удалось уничтожить? – спокойно спросил молодой человек, хотя внутри все кипело от злости. Он ни на секунду не поверил, что оркам действительно удалось уничтожить настоящего монстра, а не невинную жертву. Он не ощущал поблизости ничего такого, но это могло значить только то, что одержимый уже куда-то переместился.
– Так, а кем еще ей быть? – удивился собеседник. – Рорга-то с детьми порезали, а баба егойная, вишь, жива-живехонька. Вроде как мать навещать уходила, на северную окраину, а сегодня, видать, решила еще раз на дело рук своих полюбоваться. Вроде как дошли до нее слухи, что погубили мужа-то ейного и детишек, и она, значит, прискакала. В дом-то сразу бросилась, давай выть, вроде как убивается по ним. Ан нас-то не обманешь, мы обчество с пониманием да с умом. Мы ей, знамо, не стали говорить, что раскусили-то. Дождались, как в дом-то зайдет, да и подперли дверцу-то камушком. А после уж и подпалили. Так уж вопила злыдня, пока горела, жалостно, что, мол, не убивала она, да нас не проведешь!
Аксель с трудом удержался, чтобы не ударить говорливого орка. Если бы одержимая оказалась столь глупа, что решила вернуться, стены халупы не смогли бы ее удержать – она бы прошла сквозь них и сквозь огонь, даже не заметив препятствия. Можно было не сомневаться: добрые соседи спалили заживо невиновную.
Аксель на секунду прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Это было не его дело. О произошедшем он непременно сообщит в муниципалитет, когда закончит свою работу, и, возможно, кто-нибудь пошлет сюда полицию, чтобы найти зачинщиков и наказать, но самого Акселя здесь уже не будет. Сейчас охотник должен был выполнять свою работу, тем более невинных жертв спасти уже нельзя.
– Кто-нибудь еще из соседей пропадал? Еще убийства были?
Взгляд орка забегал из стороны в сторону, потом он поднял на Акселя честные глаза и со всей горячностью заверил:
– Нет, что вы, господин охотник! Совсем никто не пропадал! Все на месте! Я тут всех знаю, меня все знают, уважают, никто не пропадал, никого не убивали больше. Да вы кого хотите спросите, если не верите! – Последнее было сказано с такой искренней обидой, что слезы наворачивались от сочувствия. – А лучше побудьте сегодня моим гостем, а уж завтра утром и домой отправитесь! Вы не подумайте, у меня хороший дом, вам будет удобно! Хороший дом, мягкие ковры, вкусная еда! Вино будем пить! У меня хорошее вино! Кутар врать не будет, это все говорят. – И, видя, что Акселя предложение не заинтересовало, заторопился: – А дочки, какие у меня дочки! Самый сок! Для такого гостя ничего не жалко! А хочешь, – орк как-то незаметно перешел на «ты» и, понизив голос, продолжил: – Хочешь веселой травки? У меня лучшая в городе, это все знают!