Охота на орков

Драх Виктория

Я всласть наплавалась в теплой воде и с удовольствием уплетала овощи и бутерброды с вяленым мясом. Фляга с брусничным компотом, припасенная эльфом, делала день еще более прекрасным.

– Поиграем в вопрос-ответ, - продолжил темный.
– Будем по очереди задавать по одному вопросу. Отвечаем только правду. Если кто-то не хочет или не может ответить честно — он должен задавшему желание. Устраивает?

– Вполне, - согласилась я.
– Чур, я первая. Сколько тебе лет?

– Предсказуемо, - улыбнулся дроу.
– Триста пятьдесят три. Тебе?

– Триста двадцать два, - хихикнула я.

– Правда? Я думал, ты моложе.

–

Ах ты!
– довольно смеющийся эльф закрылся рукой от запущенной в него пригоршни воды.
– Где твой дом?

По лицу Дара пробежала тень.

– У меня нет дома. Моя семья была убита во время очередной смены власти в Ларигадере. Ты знаешь своего отца?

– Нет, - я покачала головой.
– В Дивном Лесу мне запрещали о нем спрашивать, а здесь узнать не у кого. Долго ты уже наемничаешь?

– Последние тридцать лет. Сначала в столице, потом в Тмире. Тебе нравятся наши поцелуи?

– Что?

– Мой вопрос, Раби. Тебе нравится целоваться со мной?

В темноте пещеры глаза темного горели красным огнем. Я почувствовала, как краска заливает мои щеки, когда память услужливо показала каждую проведенную вместе минуту.

– Ответ или желание?
– от довольного дроу моя реакция не скрылась.

– Да, - резко выпалила я.
– Почему ты ушел из столицы?

– Не сошелся в цене на свои услуги с одним жадным лордом. В процессе попытки переубедить меня силой лорд немножко умер. Я решил не дожидаться стражи и быстро исчез из города. Потом я узнал, что смерть не самого приятного из вельмож никто расследовать не старался, на меня тем более не подумали. Но возвращаться я не стал. Раби?

– А?
– картина «немножко умершего» жадного лорда так живо предстала у меня перед глазами, что я отвлеклась. А хитрый эльф, тем временем, приготовил новый коварный вопрос.

– Я тебе нравлюсь?

– Зачем ты спрашиваешь?
– не выдержала я.

– А почему нет?
– пожал плечами темный.
– Ты пытаешься выяснить то, что не понимаешь. Я делаю то же самое. Так я тебе нравлюсь?

– Да, - я зажмурилась. Хочет выяснений отношений? Он их получит!
– Твои ухаживания — это попытка влезть ко мне в постель, или я могу надеяться на что-то большее?

«Сейчас он меня засмеет. Разве может на что-то рассчитывать замарашка-охотница в залатанных брюках и мужской рубашке, прячущая волосы под потертым платком?»

Каждой клеточкой кожи я почувствовала, как Даррен сел рядом со мной.

– Раби, - позвал он.
– Раби, открой глаза.

Я посмотрела на сидящего совсем рядом дроу. Еще не высохшие волосы обрамляли узкое лицо, а на обсидиановой груди застыли упавшие с них капли. Как и в нашу первую встречу, эльф был безумно красив. Но на этот раз он был в штанах. Боги, о чем я думаю?!

– Если бы мне нужна была постель, - медленно проговорил темный, - я бы направился по известному каждому мужчине адресу в Красный квартал. Но я сижу здесь, рядом с тобой, и очень надеюсь, что однажды ты перестанешь от меня шарахаться.

– Вести себя надо было прилично, - буркнула я, отводя взгляд.
– А то выпрыгивает из воды, одетый, как древняя статуя, в гордое ничего, а через несколько часов в кровать зовет.

– Между прочим, я просто не хотел тебя теснить, - тихо засмеялся эльф.
– И вообще, когда я вел себя прилично, неприлично начала вести себя ты! Ты хоть представляешь, - я вздрогнула от резкой смены тона, - сколько раз ходила

по самому краю? Чего мне стоило удержаться, и не уложить тебя прямо на камнях каждый раз, когда ты трогала мои уши? И сколько удобных для двоих мест я насчитал в этой пещере, пока ты ныряла, одетая в тонкую рубашку, через которую просвечивало «гордое ничего»?

Даррен резко выдохнул и уткнулся носом в мои волосы. Я плечом облокотилась на его грудь.

– Дар... Ты ведь не знаешь, кто я.

– Я знаю, что ты жила в Дивнолесье, - темный гладил меня по спине.
– То, что дроу на дух не переносят светлых эльфов, всего лишь миф. Хотя и не очень их любят.

Я отстранилась. Если уж быть честной, то до конца.

– В Дивном Лесу живут не только эльфы.

– Ты...

– Фея. Я тебе сейчас кое-что расскажу. Думаю, ты имеешь право знать....
– вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, я решилась: - Свое детство я провела в Дивнолесье. Поначалу ко мне относились так же, как к остальным детям — феи старались принять меня такой, какая я есть. Проблемы начались в семьдесят лет, когда я впервые открыла свои крылья. Знаешь, какими красивыми становятся настоящие феи, показав крылышки? Каждая из них становится похожа на одну из летающих над Дивнолесьем бабочек. У них начинают ярко светится глаза, а на скулах и кистях рук появляется разноцветная пыльца. Даже эльфы, считающие образцом красоты свою расу, преклоняются перед их сиянием. А я не такая. Во мне слишком сильна кровь дроу. Когда я впервые открыла крылья...
– я замотала головой, отгоняя неприятные воспоминания. Я не хотела переживать это снова.
– Старейшины Общины очень просили меня больше никогда не летать над их землями.

– Раби, мне...

– Подожди, это не все, - перебила я темного.
– Это было обидно, да, но не более того. Когда мне исполнилось триста, я влюбилась. Его звали Элендир. Мы гуляли вместе, целовались, ночевали на вершинах тысячелетних дубов... А потом он попросил у меня пыльцу. Ему она была нужна для каких-то зелий. И я открыла крылья при нем.

Я вздрогнула, вспомнив выражение лица когда-то любимого человека. Если сейчас Дар так же меня оттолкнет...

– «Темная тварь» было лучшим из эпитетов, какие я тогда услышала, - я с вызовом посмотрела на дроу. Что он теперь скажет?

Даррен отпустил меня и уселся напротив.

– Показывай!

– Что?
– растерялась я.

– Крылья свои показывай, - усмехнулся темный.
– Должен же я знать, чем ты меня пугать пытаешься. Сомневаюсь, что есть хоть что-то, чем меня можно удивить.

– Может, не стоит?
– слабая надежда зашевелилась в сердце. А вдруг, для много повидавшего в Ларигадере дроу я и вправду окажусь не такой отвратительной?

– Раби, если ты сейчас же не покажешь мне крылья, я задам какой-нибудь неприятный вопрос, вместо ответа на который ты выберешь желание, и все равно попрошу тебя их показать!

Решившись, я позвала свою вторую сущность. Я знала, что увидит темный — вместо сияющих глаз — черные провалы, обрамленные белыми ресницами. Скулы, заострившиеся настолько, что под ними залегла темная тень. Руки, словно испачканные — в темно-серой пыльце. И крылья — не полукруглые, радужные, а серо-черные, треугольные, словно обрезанные, с чуть загнутыми кверху шипиками на краях. Со страхом в сердце я ждала приговора Даррена.

– Я всегда знал, что светлые эльфы — идиоты, но чтоб настолько...