Охота на планете биоменов
Шрифт:
Я в очередной раз понял, что ничего не знаю об этой планете.
Между тем Стикс вышел из-под камней, посмотрел на солнце и сказал:
– Пошли. Сейчас начнется.
– мы прокрались к замаскированному кустами местечку
– Ну вот и вся охота, - сказал Стикс, выходя из укрытия,- они стушились.
– Как?
– недоумевал я.
– Очень просто. Все они, погибшие сегодня - ровесники. Так они умирают. Они действительно представляют собой тушеное мясо.
Это деликатес, какого ты еще не пробовал.
Все это Стикс говорил, ловко разделывая ножом дымящуюся тушу и доставая из термоса напитки. Я попробовал.
Действительно мясо было чудесно приготовлено.
– Эти биомены - просто счастливчики, - рассуждал Стикс, уплетая ногу бедного животного, - все им дано, и никакая не нужна цивилизация...
Когда на нас снизошла блаженная истома сытости, вдруг раздались истошные крики:
– Ах-ватанга-манакуса! Ах-ватанга-манакуса!.. Мы, как ошпаренные, подскочили
– Делай, как я!
– крикнул Стикс, стал скакать вокруг туши и выкрикивать ту же фразу. Я последовал его примеру и тотчас ощутил всю прелесть карменного существования.
– Ах-ватанга-манакуса! Ах-ватанга-манакуса!..- Эта фраза словно впечаталась в ошалевший от жары мозг, как отпечатывается клеймо мастера на размякшем в кузнечном горне булатном клинке.
Дальше я ничего не помню, но когда нас нашли Кинз с ребятами, а это произошло через три недели, они отличили нас от аборигенов с большим трудом. Наши носы остались целыми, и змея нас почему-то не укусила.
Мы возвращались к нормальной жизни в течение полугода в клинике профессора Стауна. Когда нас со Стиксом признали здоровыми и выпустили, мы пожали друг другу руки и разлетелись в разные концы земли. Но с тех пор мы сильно скучаем друг по другу, а стоит нам встретиться, начинаем вспоминать биоменов, и только друг другу можем доверить страшную тайну: дни того дикого безумия были самыми счастливыми днями нашей жизни.