Охота на президента
Шрифт:
– В кармане не было. А на скамейке лежал какой-то с поломанным лезвием, – ответил Грек.
Услышав про поломанное лезвие, Степанов едва не вскочил со стула.
– Во-во. Это как раз мой нож и есть. С черной пластмассовой ручкой. На ней еще трещинка вдоль, – закивал головой Степанов.
Грек покосился на него, потом сказал со вздохом:
– Все точно, один к одному, – он открыл свою ячейку сейфа, где обычно хранил пистолет, и достал целлофановый пакет, в котором лежал маленький перочинный нож, увидев который, Степанов на этот раз все же
– Вот он, мой нож, – усевшись обратно на стул, проговорил Степанов. – А чей тот, я не знаю.
– И не знаешь, каким образом он очутился у тебя в руке? – спросил Туманов, на что алкаш отрицательно покачал головой.
Грек сидел и молчал, раздумывая, чего их майор возится с этим алконавтом. Главная улика, есть. Это нож, которым и был убит Феклистов. Экспертиза подтвердила это. Чего ж еще надо? А то, что Степанов отказывается, пускает тут им слюни и сопли, говоря, что он не убивал, это еще не аргумент, и суд его учитывать не станет. Есть факт убийства, значит должен быть и человек, совершивший этот факт. И человек этот у них есть. Так стоит ли теперь с ним тратить столько времени.
– Стоит, – заупрямился Туманов, чем вызвал у Грека к себе неприязнь. – Лично я не верю, что этот пьяница замочил Феклистова, – сказал майор, после того, как Грек вызвал его в коридор на два слова.
– Не веришь, значит? – настойчиво повторил Грек.
Федор покачал головой.
– Нет, не верю, – еще более настойчиво произнес Федор, глядя Греку прямо в глаза. – Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь…
Грек с удивлением кивнул.
– Надо же, – сказал он с ухмылочкой.
– Да, да, – утвердительно сказал Федор Туманов. – Что у нас большая загруженность. Возиться не охота. К тому же, на твой взгляд, тут все очевидно. Что скажешь не так? Ну не молчи, – потребовал майор.
Грек вздохнул.
– А на твой взгляд, не так?
– На мой – не так. Ты пойми, Саня, уже не первый раз тебе говорю, никогда не спеши с выводами, потому что жизнь человеку поломать легко. А вот поправить…
Грек махнул рукой, указав на дверь кабинета за которой сидел Степанов под присмотром Ваняшина.
– Да он сам себе ее поломал, – сказал он про алкаша.
– Чем? Тем, что с приятелем Виталькой зашли в сквер выпить по стакану в тот самый момент, когда туда приехал Ник Феклистов?
– Да хотя бы. А что, скажешь, это роковая случайность? Ты же не веришь в случайности, – прищурившись, проговорил Грек.
– Это роковое совпадение, – сказал Туманов.
Грек молчал, обдумывая все, что тут наговорил ему майор. В объективности его отношения к подозреваемому в убийстве Феклистова, не сомневался. Слишком хорошо знал Федора Туманова. Бескомпромиссен и беспощаден майор к преступникам. Да и вряд ли бы он стал симпатизировать какому-то алкашу. И Грек призадумался, готовый согласиться со всем сказанным Федором Тумановым. И уже без недавнего запала, проговорил:
– Ну хорошо. Допустим, Степанов не виновен. Тогда,
Федор положил Греку по приятельски руку на плечо.
– Саня, ты вспомни, какое сложное дельце нам досталось. Что не шаг, одни загадки. Ну сам подумай, мог ли такой человек, как Ник Феклистов вот так просто погибнуть в случайной драке?
Грек подумал.
– Ну… – начал, было, он.
Но Федор Туманов остановил его, сказав:
– Нет, Саня. Ни Степанов, ни его приятель, алкаш Виталька, Феклистова не убивали. Это однозначно.
Грек не понимал, с чего майор такое взял, и не упустил, чтобы не спросить об этом у Федора Туманова.
– Интуиция подсказывает, – резонно заметил на это майор. – Все было хорошо обдуманно и спланировано, как в случаи с Калугиным. Феклистов должен был погибнуть, и он погиб.
Грек не стал оспаривать майорское мнение. Спросил только вкрадчиво:
– Тогда, кто же настоящий убийца? Интуиция тебе это не подсказывает?
Федор воспринял слова приятеля Грека как насмешку, но обижаться на друзей не умел.
– Полагаю, что там был еще кто-то, третий, – подумав, сказал майор.
Грек промолчал. Удивляться уже всему он давно перестал. И даже если бы сейчас Туманов сказал, что Феклистова убили инопланетяне, он и этому бы не удивился.
А Федор, чтобы подтвердить свою версию, предложил Греку:
– Пойдем, спросим об этом у Степанова.
– Да крутился там, в кустах, один. Бомжара, – ответил Степанов, когда Федор задал ему вопрос, не видели ли они там еще кого-то. – Мы с Виталькой думали, что он посуду там ищет. Когда первую поллитровочку выпили, Виталька бросил бутылку, так этот бомжара, гад, не взял. И не понятно, чего по кустам шастал. Только нам тогда не до него было. Настроение, хорошее. Да тут еще выпили, и про него вовсе забыли.
– А вот мне, кажется, понятно, чего он там шастал, – проговорил Туманов, принимаясь за другую сигарету. Видя, какими жадными глазами Степанов смотрит на сигарету, майор дал ему еще одну. – На, кури. Только скажи ты мне сэр, – назвал Федор так алкаша, отчего Ваняшин с Греком улыбнулись, обменявшись многозначительными взглядами. – Как выглядел этот бомжара? Одежда? Лицо? Ты запомнил?
Степанов покашлял в кулак.
– А вот одежду и лицо его, я, гражданин начальник, и не разглядел. Темно там, в сквере, было. Это где мы сидели на лавочке, фонарь на столбе горел.
Грек чертыхнулся с досады.
– А чего ж ты его бомжарой называешь, если не разглядел? – проговорил он Степанову.
Тот сконфузился.
– Да это я так, к слову.
– К слову он, – досадливо проворчал Грек.
– Ну, а кому нормальному и трезвому взбредет в голову в темноте лазить по кустам? – спросил на это Степанов.
Грек глянул на него.
– Не беспокойся, взбредет, если очень надо.
Алкаш Степанов на это промолчал. Докурив сигарету до самого фильтра, притушил окурочек, поплевав на него, положил в пепельницу.