Охота на Призрака
Шрифт:
– Ты Николай Петрович, лишнего в голову не бери. Я ведь зол на тебя не за то, что ты сделал, а за то, что можешь сделать.
– Откуда ты знаешь, что я могу сделать?
– Я, голубчик, тебя вижу как стеклянного.
В разговор неожиданно включился молодой и живой мужичок у мотора:« Ты, мужик, возьми на веру, он редко ошибается. Едем?
– Да, все счета оплачены! Правь на Вою!
Лодка отскочила от бон и понеслась назад за поворот.
Обозленный Николай Петрович разложил бумаги и ахнул. Дом в Ухте , улица Колхозная
Часть третья.
В кабинете Шелепина раздался звонок. Звонили по его личному коду.
– Здравствуйте, Александр Николаевич, наверно заждались?
– Здравствуйте, честно говоря, да. Что вы выбрали?
– Тетушка мне нравится более всего.
– До встречи.
– До свиданья.
25 июля 1959 года. Привокзальная площадь города Ярославля.
Из подошедшего поезда «Воркута-Москва» вышел неприметный пожилой человек и , не дожидаясь встречающих, неторопливо прошел к багажному отделению. Так же неторопливо к нему подошел такой же не выделяющийся из толпы человек . Вместе они прошли к стоянке машин и уехали в обычном такси на заднем сидении. Вышли они опять же у одноэтажного невзрачного, но за крепким забором дома, где их явно ждали.
Александр Николаевич рассматривал гостя, не скрывая любопытства. Гость, как ни странно, не проявлял ни любопытства , ни волнения.
– Удивляюсь я Вам, Дмитрий Степанович. Ведь Вы в новом мире, неужто не интересно?
– Нет. Ваш мир- это кривое зеркало, которое искажает всех, кто туда заглянет.
– Как категорично, неужто нет полутонов?
– А я вообще человек категоричный и в политики не гожусь. Политик-он сродни клоуну, и тот и другой кривляются, только арены у них разные.
– Что таки у нас ничего интересного?-настаивал Шелепин, начиная раздражаться.
– А что может быть в каменном веке? Отгородились от мира китайской стеной и рады.
– Ну, вот и поговорили. Чем же я Вам интересен? Насколько я понимаю в вашем прошлом и моем настоящем вы решили свои интересы?
– Да, решил. А вы, как мошка. Отделаться нельзя, можно только отмахиваться.
– А вот начистоту, Иван Степанович, убить Вас можно, чисто физически, уж извините за провокацию?
– Всенепременно. Можно, только толку не будет никакого.
Вот схватить меня действительно бесполезно и даже опасно.
– Что , предусмотрено супероружие?
– Нет. Просто при уходе может произойти выброс энергии, сопоставимый с ядерным взрывом. Вы- для моего мира инородная материя.
– И по этой причине вы не забрали с собой семью или даже семьи? Или причина в том, что при перебросе самого себя в тот мир, произойдет парадокс?
– Вы имеете в виду раздавленную бабочку?
– Простите?
– В 1952-м Рэй Бредбери написал «И грянул гром».Суть-если ты нарушаешь
– Именно это я имел в виду.
– Нет. Вы параллельный мир. Мир существует из множества миров , как матрешка.Многие миры расходятся только в малых деталях. Потому принудительный захват и выжимание стратегической и технической информации невозможны, разве что на добровольных условиях. Шантажировать захватом моей семьи смысла не имеет-это не совсем моя семья.
– Можете не отвечать на мой вопрос, хотя очень бы хотел услышать ответ,а с той стороны вы можете что-либо проносить?
– Часть ответа Вы знаете по оставленным мной артефактам, разочарую – только на себе.
Отвечу на подоплеку заданного вопроса. Да, я могу перенести в ваш мир устройства, могущие технологически перевернуть его. Только я не уверен, что даю стальную дубинку дикарю.
– Эк, как Вы нас не любите! Что же Вы не предложили услуги прочим игрокам?
– Это просто- нельзя нарушать баланс сил, они тоже не лучше вас, только у вас в центре вращения дикая классовая идея, а у них- господин доллар.
– Идея классовой борьбы показала свою жизненность.
– Да бросьте, Александр Николаевич, это все равно, что гордится семейной династией, в которой все были говновозами.
– Злой Вы,однако, в Вашем возрасте люди добреть начинают , прощать учатся.
– Да, я тот еще хорек. Но что-.то мы в пикировке все, давайте и о деле поговорим.
– Могу ли я утверждать, что в Ваших глазах я обладаю определенным доверием, вызванным знаниями о моей будущей деятельности?
– Да.
– Могу ли я надеяться на получение сведений, объективно, на Ваш взгляд,отражающих положение в мире?
– Да. И в качестве начала доверительных отношений примите это.
Шелепин принял бумажный пакет, из которого достал книгу в глянцевом переплете. Прошептал растерянно «Леонид Млечин. Особая папка. Железный Шурик».
– И еще на самый сокровенный вопрос я отвечу. На той стороне нет специальных устройств, перемещаться могу только я в ,любую секунду, в любом месте. Меня нельзя задержать,убить-пожалуйста.
– Вы не боитесь никого и равнодушны к смерти. Почему, Иван Степанович?
– А устал бояться. Устал бояться сволочей, то есть режимов и правителей. Любой правитель- самая страшная и самая хитрая сволочь. Только в вашем СССР есть еще шанс, чтобы слово справедливость не останется просто словом.
– Крепко. А сами вы за какой ,извините, режим?
– За монархию. Демократия в России вызывает у меня позывы к поносу.Давайте-ка к самому любопытному для Вас лично: как мы там в будущем процветаем.
Из беседы Шелепина А.Н. с Семичастным В.Е.
– Шурик, а вдруг это грандиозная провокация?
– Ага, ты это моему агенту наружки скажи. С ним чуть родимчик не случился, когда он воочию увидел уход гостя. Снять это не удалось. Сначала исчезает кожа, потом мясо, остается скелет , исчезающий в синем сиянии. Ты это слышишь, а он видел. А он уж видел всякое.