Охота на разведенку
Шрифт:
Она и сама не заметила, как полностью скопировала фирменное Катькино выражение лица. А вот Вадим заметил. Остановился, удивленно глядя на нее. Смотрелся он при этом нереально глупо.
Марина даже объяснять ничего не стала. Просто молча встала и вышла из бара. Вадим догнал уже, когда она открывала дверь такси. Он был зол и растерян. Видимо, развитие событий пошло не по плану. И Марина почему-то не радостно принимает его обратно в свою постель, а просто уходит.
Марина посмотрела на удивленное лицо бывшего мужа, сухо еще раз повторила про дату развода, и села
И уехала. И даже не заплакала потом, уже дома, когда Артем в очередной раз спросил о папе.
С продажей доли в квартире свекрови тоже помогла Катька. Удалось купить большую, восемнадцатиметровую комнату в малосемейке на трех хозяев. Одна комната была постоянно закрыта, в другой, самой маленькой, жила пьянчужка с дочкой-подростком. Не самые лучшие условия, но это все, что удалось сделать.
Вадиму назначили алименты, которые он, безработный опять на тот момент, не платил.
Новый год встретили в родителями Марины, весело. Правда, с утра пришел пьяный Вадим и попытался устроить сцену, но муж сестры спустил его с лестницы.
После новогодних праздников Марину уведомили о скорой реорганизации и сокращении часов физики. Зарплата из смешной превратилась в очень смешную. До слез.
И тут опять помогла Катька.
Устроила к своей знакомой, в салон одежды в самом большом и дорогом торговом центре у них в городе.
Марина, в жизни никогда не думавшая, что будет стоять за прилавком, услышав сумму заработной платы, согласилась, не раздумывая.
Работа была несложная, но выматывающая.
Марине, привыкшей к постоянному стрессу и круговерти школы, вначале вообще казалось, что она ничего не делает, отдыхает только целыми днями. Потом, конечно, это прошло.
Марина привыкла, пообтесалась, прекратила наряжаться в старые бабушкины шмотки, похудела.
Вадим на время пропал, уехал куда-то на заработки. Про сына даже не вспоминал, не звонил ему, не писал. Его родители тоже словно вычеркнули их из жизни. Марине было до слез обидно за Артемку, постоянно вспоминающего папу и бабушку с дедушкой. Как объяснить семилетнему ребенку? Марина отговаривалась занятостью папы. Артемка, несколько раз за этот год наблюдавший их ссоры, понимающе смотрел на нее серьезными, так похожими на Вадиковские, глазами, и кивал. У Марины в эти моменты дрожали губы и опускались руки.
В “Эжени” она попала случайно. Просто проходила мимо, поздоровалась со знакомой девочкой, что работала в салоне, а та махнула, подзывая. Оказалось, у них есть место, но пока этого никто не знает. В обед повесят объявление, и тогда сюда выстроится очередь.
Марина быстро смекнула, и попросила знакомую поговорить с директором, замолвить слово.
В обед она уже беседовала с администратором, Леной, насчет условий.
Лена погоняла ее по этапам продаж и знанию кассовой дисциплины и осталась довольна.
— Завтра с Евгенией Николаевной пообщаешься. — завершила она разговор, — если ей понравишься, тогда все хорошо. В приниципе, ты подходишь, вот только… — Тут она скептически оглядела Марину, — протстенькая ты какая-то… Без лоска. Она таких не берет обычно…
Марина ушла думать, по пути звякнула своей палочке-выручалочке.
Катька как раз вернулась из Египта, была на позитиве, как всегда.
— Лоска не хватает им? — фыркнула она в трубку, — ха! Будет им лоск! Договаривайся с мамой, чтоб Артемка у нее ночевать остался.
Вечером после работы Катя заехала за Мариной и отвезла к знакомому стилисту.
— Он, конечно, гад тот еще, и бабло дерет дико, но дело свое знает, — предупредила она, подталкивая сомневающуюся подругу к двери неприметного салона красоты, и добавила, увидев вытянувшуюся физиономию Марины, — я заплачу, отдашь, когда сможешь! Ради такой работы стоит раскошелиться.
Марина, испуганно рассматривая высокого худого парня, раскрывшего костлявые руки для объятий, усадившего ее потом в кресло и, презрительно выпятив нижнюю губу, обсуждающего с Катей кардинальность смены ее имиджа, очень надеялась на то, что подруга права. И что затраты окупятся.
Через четыре часа, уже поздней ночью, глядя с изумлением на совершенно незнакомую девушку с зеркале, Марина думала, что черт с ними с деньгами. Даже если ее не возьмут, это того стоило.
Потому что блондинка с волосами до плеч, простой, но невероятно преображающей ее стрижкой, была невозможно, нереально хороша, загадочна и маняща. Глаза стали ярче, пухлые губы еще пухлее, и в целом она стала напоминать одновременно какую-то модную сейчас певицу и актрису из прошлого. Только ее более утонченную, изысканную версию.
Пухленькая, темноволосая, неопрятно выглядящая, вечно замотанная женщина средних лет исчезла, превратившись в аппетитную, манящую, можно даже сказать, сексуальную девушку. И это преображение было невозможным чудом, выпадением из реальности.
— Валечка, ты просто нечто, это как в той передаче про преображение, только круче! — Катя, оценив работу, кинулась обнимать усталого мастера.
Тот с довольной улыбкой принимал поздравления:
— Я знаю, лапа, знаю… Только я на такое способен. Так, теперь ты, золушка, мать твою… — обратился он к Марине, — если не хочешь превратиться в тыкву, раз в две недели ко мне на тонирование и покраску корней. Так уж и быть, по дружбе с тебя пятерку только брать буду. Если будешь затягивать, ничего не обещаю. Если попробуешь сама на голове что-то вертеть или свалишь к другому мастеру, можешь не показываться, когда все испоганят, я за другими дерьмо разгребать не буду потом. Такая красота требует постоянной поддержки.
Марина, мысленно ахнув сумме, понятливо закивала головой.
В “Эжени” платили в три раза больше, чем в других бутиках торгового центра, так что, если все получится, то деньги у нее будут.
На следующий день, вдоволь насладившись охами со стороны мамы и сестры, а также непривычным вниманием мужчин, буквально сворачивающих головы на нее, Марина, ощутив невероятную уверенность в себе, с успехом прошла собеседование с директором одного из самых популярных и дорогих салонов косметики и парфюмерии в городе.