Охота на русалку
Шрифт:
— Радость моя! Пойми, и эту ситуацию переживем. Мы только решаемся. Начало никогда не бывает легким. Вон я с чем пришел к тебе, а что получилось нынче? Вернее барбоса у твоих ног готов сидеть, лишь бы ты не прогнала меня.
— Игорешка, Олега так и не допросилась, может, ты сумеешь сделать, неловко мне. Но подгони дверь в ванной, чтоб не открывалась сама. Она, видно, от сырости размокла и, если на крючок не закину, обязательно отворится. А мыться холодно. Сама не умею, — покраснела хозяйка, добавив: — Если время есть…
Игорь осмотрел дверь:
—
Взял молоток, стукнул по рейке изо всех сил, она, легко хрустнув, переломилась и выпала на ноги Игорю.
— Плотник из меня явно хреновый.
Заглянул в пустоту меж полотен двери и ахнул, позови хозяйку:
— Глянь, Тоня!
— Что тут? — всполошилась баба.
— Ты только посмотри! — указал, а потом и достал перевязанные пакеты. Их было четыре. В каждом — доллары. — Вот где сделал заначник Олег!
— Никогда не подумала б!
— Лапушка моя! Давай отдадим долг корефанам! Иначе убьют меня, а и тебя не оставят в покое! Если рассчитаемся, я уйду от них. Насовсем! К тебе приклеюсь навсегда. Считай, что нас обоих у смерти выкупишь! — просил Игорь.
— Посчитай! И бери! Дай Бог, чтоб хватило тут, — махнула рукой и присела перекурить, наблюдая, как Игорь считает деньги.
Тонька беззвучно плакала: «Вот твою мать! С такой кучей денег я всякую копейку берегла. Не то на тряпках, на жратве для себя экономила. Папиросы «Астра» покупала. Булку хотелось, не купила, сахар в обрез, масло в последний раз в притоне ела! А тот козел такими деньгами ворочал и молчал, блядский выродок! Сдох, а не признался! Из-за него и меня могли угробить, не виноватую ни в чем! И надо ж так, только нашла, а уже отдавать! Но попробуй не отдай, прихлопнут ровно муху. А и мужика потеряю навсегда. Такого грех упустить. Ох и хорош, ох и горяч, а до чего ж ласковый!»
Она смотрела на Игоря и испугалась. «А вдруг и деньги заберет, и сам навсегда смотается? Останусь на бобах!» Округлились глаза.
— Здесь вдвое больше, чем надо, слышь, Тоня? Вот эти деньги держи нам на жизнь. Ну вот те отнести надо! — разложил доллары по кучкам.
— Ты прямо теперь уходишь? — заплакала Тонька.
— Да что с тобой? Я ж ненадолго. Самое большее через час вернусь!
— А придешь ли?
— Прилечу! О чем тревожишься? Иль не веришь?
— Эх, Игорек, пока ты со мной, все хорошо и надежно. Вот выпорхнешь за двери, и пропал. Вернешься ли, вспомнишь ли?
— Мне без тебя жизнь не нужна! Поверь, первой говорю такое! Подожди самую малость!
Забрал одну кучу долларов и пошел к двери. Остановился у порога и напомнил:
— Деньги спрячь. Никому не открывай. Я позвоню подряд три раза и назовусь! — поцеловал Тоньку и вышел на площадку.
Через пятнадцать минут он уже был с крутыми.
— Телку размазал?
— Нет. Не было смысла.
— Так ты без боя забрал баксы?
— Да как сказать? Короче, все с кайфом!
— Ни хрена! Ты еще оттрахал Тоньку? Это как? На закуску,
— При чем налог? Я женюсь на ней! — ответил Игорь.
Вокруг стало тихо, словно все разом разучились дышать.
От растерянности или изумления крутые смотрели на Игоря большими, круглыми глазами.
— Ты пошутил, братан? — спросил кто-то.
— Ничуть, — ответил не задумываясь.
— Игорь! Ты что? Уж не звезданулся часом?
— С чего взял? Я в норме! И, как понимаете, ухожу к ней!
— Шибанутый! Ты долго думал? Пошевели рогами, зачем она тебе? Из притона! Ее все городские мужики насквозь знают. Только тебя в той помойке не хватало в качестве мужа. Хоть подумай, что ждет вас дальше. Что услышишь от горожан? Иль дурней ничего не мог придумать?
— Между прочим, никто не смеялся над ментом!
— А разве лягавый человек?
— Как бы то ни было, он не жил в гондоне. Бывал с Тонькой в людных местах, везде представлял своей законной женой. И никто не удивлялся.
— Но мы же не лягавые, все нормальные люди. И тебя таким считали. Не знали, что у тебя временами крыша едет!
— Ладно! Хватит трещать! Я здесь никому ни копейки не задолжал. Наоборот, мне обязаны. Какого дьявола прикипаетесь?
— Тебе должны? Не много ль хавальник отворил? Твоя профура засветила братанов! Их вытаскивать за общий счет! А кто в натуре отбашлять обязан полностью? Мы мозги не сеем, память тоже!
— Не она! У нее телефона нет на работе. Она из ларька не выходила, сами знаете не хуже меня.
— Зато теперь всех заложит!
— Ручаюсь за нее и за себя!
— Баксы тихо отдала иль шухер поднимала?
— Не дернулась.
— Во лярва! И тут не прокололась!
— Короче, кореши, я сделал все! Перед вами был как на духу. Нигде не лажанулся. Отпустите меня с миром, тихо. Хочу семью иметь. Уж как оно получится, не знаю, но мне без Тони не дышать. Моя она, одна как жизнь…
— Воля твоя. Тут силой не держим никого. Ты сам к нам возник, дышал с нами. Надоело — линяй! Ищи свою долю. Но о нас навсегда посей мозги. Никого не засвечивай и не паси. Коль скурвишься, сам секешь, что ждет. Так, братаны?!
— Так!
— Конечно!
— Он не особый!
— Слыхал? Смотри! Коль что узнаем, добра не жди. И еще! Братаны! Даем Игорю долю?
— Надо! На горшки, на соски и пеленки!
— Пусть кореш хоть первое время беды не знает и не вспоминает нас злом. Пусть ему повезет. Дай!
Игорь, получив свою долю, вскоре ушел от кентов.
Вслед ему донеслось:
— Смотри, теперь и тебя налогом обложим. Как всех! Секи про это! И не дергайся, как вошь на гребешке!
Он приостановился, но лишь на секунду и, махнув рукой, ускорил шаг. Заспешил к Антонине.
Баба тем временем прибрала в квартире, приготовила нехитрый завтрак на двоих и теперь ждала мужика, постоянно выглядывая в окно.
— Нет, надо успеть привести себя в порядок. Не то мужик сбежит со страху. Ведь вон как меня срамил!