Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб
Шрифт:
В любом случае шансов осуществить покушение на Гитлера у Миклашевского не было. В отличие от офицеров и генералов – участников заговора 20 июля – он не имел никакой возможности быть около Гитлера во время совещаний и тем более при личной встрече. Даже Власова фюрер ни разу не принял. Что уж говорить о каком-то перебежчике, пусть и прекрасном боксере, друге самого Макса Шмелинга, столь превозносимого нацистской пропагандой. Заполучить же агентом немца, вхожего в ближайшее окружение Гитлера, у советской разведки не было совершенно никакой возможности. Тут не годился сорви-голова и артист
Охрана же фюрера на публичных мероприятиях была такой плотной, что исключалось покушение даже целой группы всесторонне подготовленных террористов. Начальник охраны Гитлера группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Ганс Раттенхубер на допросе в СМЕРШ 28 ноября 1945 года, в частности, показал об охране фюрера в театрах:
«… личная охрана охраняла подходы к ложе Гитлера и контролировала соседние ложи. Обычно Гитлер незаметно для публики входил в ложу вскоре после начала спектакля. Имелись постоянные места для полиции в целях максимально четкого контроля и наблюдения за публикой. Эти места выбирались с обеих сторон ложи и сверху над ней.
Когда Гитлер отъезжал из театра, требовалась дополнительная охрана из состава местной полиции.
Более широкие охранные мероприятия предпринимались при официальных выступлениях. Места вокруг Гитлера и в известном охран ном секторе выдавались только лицам по специальным спискам. Патрули наблюдали за всеми помещениями театра, вплоть до артистических уборных».
Раттенхубер описал также охранные мероприятия во время ежегодных вагнеровских оперных фестивалей:
«Восьмидневные празднества в Байрейте требовали усиленной охраны. Контролю подвергались все гостиницы, рестораны и особенно сам зал, где происходил фестиваль. Все приглашенные зрители тщательно проверялись тайной полицией еще за несколько месяцев до празднеств.
Определенные места оставлялись за сотрудниками тайной полиции. Сектор перед ложей Гитлера был под контролем личной охраны, которая без разрешения Гитлера к ложе никого не допускала.
Гитлер во время этих празднеств обычно проживал в Байрейте у вдовы Вагнера – г-жи Винифрид Вагнер, в доме которой бывали концерты с участием лучших артистов. В прилегающих к Байрейту местностях и на дорогах периодически проводился контроль всех жителей и приезжающих».
Еще тяжелее было положение потенциальных террористов во время собраний и митингов. Раттенхубер свидетельствовал:
«Места собраний еще за 8 дней до начала уже были объектом охраны. Все помещения проверялись, огнетушители подлежали удалению (чтобы туда, не дай бог, бомбу не положили. – Б. С.). Тщательно обследовались потолочные перекрытия. Специальные полицейские собаки охраняли все подступы к знанию. Патрульная служба действовала круглые сутки.
За 2 – 3 дня до собрания я лично проверял состояние проведенных охранных мероприятий. Гестапо и областное руководство НСДАП информировало меня о принятых ими мерах.
За 24 часа до начала собрания все здание еще раз основательно просматривалось и заполнялось охраной. С этого времени доступ разрешался лишь по специальным пропускам…
Должен также
Не было никакого шанса убить Гитлера и во время пешеходной прогулки, так как, по словам Раттенхубера, с начала Второй мировой войны фюрер «пешком больше уже не ходил и гулял только в своем специально ого-роженном и обеспеченном надежной охраной парке в Берхтесгадене».
Поездки Гитлера, даже официальные, когда маршрут был известен заранее, также не оставляли террористам никакой надежды на успех. Вот что показал на допросе бывший шеф личной охраны фюрера:
«За несколько дней чиновниками криминальной полиции бралась под наблюдение вся трасса. Владельцам домов давалось указание ни в коем случае не допускать в дома неизвестных лиц. Все гаражи и автомастерские про-. сматривались с целью обнаружения там посторонних машин. Киоски и полые колонки для афиш брались под особое наблюдение.
Устройство громкоговорителей было разрешено лишь специальной команде штурмовиков. Вывешивание лозунгов, украшение и сооружение трибуны осуществлялись под наблюдением сотрудников областного руководства НСДАП. Для фоторепортеров и кинооператоров были отведены специальные места, за которыми велось тщательное наблюдение.
Если по пути нужно было проезжать парк, то в таком случае в нем всегда находились чиновники полиции с собаками.
В день митинга улицы охранялись военизированными соединениями НСДАП и полицией. Чтобы предотвратить бросанье цветов, их брали у публики и затем приносили к Гитлеру. Лиц с багажом с улиц немедленно удаляли.
Оцепление располагалось таким образом, что каждый второй охранник стоял лицом к публике, а чиновники полиции размещались среди публики и в задних рядах.
Особая осторожностьбыла необходима на поворотах в связи с замедлением езды.
Все эти мероприятия были совершенно необходимы, так как Гитлер стоял в машине, которая ехала почти шагом. Письма передавались только охране, которая ехала на двух машинах вплотную к автомобилю Гитлера».
К этому стоит добавить, что в большой и плотной толпе, стоявшей вдоль трассы, террористу очень трудно было вытащить пистолет и произвести прицельный выстрел.
Единственное же покушение на Гитлера, чуть было не увенчавшееся успехом, произошло только потому, что Гитлер слишком доверял высшим офицерам вермахта и не позволял обыскивать их при входе в свою ставку. Раттенхубер в НКВД на допросе сообщил:
«В 1943 году из имперского Главного управления безопасности я получил два сообщения, одно из которых поступило из Испании, а другое – из Швеции. В этих сообщениях указывалось, что офицеры германской армии подготавливают убийство Гитлера, но конкретных фамилий этих военных заговорщиков не упоминалось.