Охота на тринадцатого
Шрифт:
— Бросить бы «Внуков Даждь — бога» на их военные заводы, — сказал стрелок мечтательно. — Задолбали эти «Дьяболо». Мелкие, но до черта! А толпой и зайцы льву навешают, вот как нам.
— И где эти военные заводы? Стратег.
— Тоже мне военная тайна. Где наши, там и ихние, только с другой стороны. И вообще, разведка для чего существует? Один рейд «Чертей», и нет проблемы…
— Ага, а потом они нам. У них разведка получше нашей.
— Пусть попробуют!
— Уже пробовали. И они, и мы. Больше нет дураков ресурсы истощать.
— И что теперь, бесконечно воевать? — возмутился стрелок. — Это не война получается, а игра какая-то! Только со смертельным исходом для нас!
— Именно это и получается, — отозвался командир. — Уже обсуждали. Не живи прошлым, Олег. Война изменилась. Теперь она — ежедневная защита экономических интересов по строго согласованным правилам, вовсе не тот геноцид, который был раньше. Люди жить хотят, и жить хорошо. Каждый при своем деле. Злобные придурки вроде нас воюют, отбирают друг у дружки космические ресурсы, остальные мирно живут, бизнесом занимаются. Нас в космофлот силой не гнали.
— Я, допустим, по призыву, — буркнул пилот. — Меня не спрашивали.
— А тебе не надо было летное училище заканчивать.
— Больше не буду.
Они тихонько посмеялись и снова замолчали. За годы войны они научились не ссориться в долгих рейдах, вовремя сводить разговоры к шутке — умение, гораздо более важное, чем умение метко стрелять или мгновенно принимать решения. Когда сидишь в яйце элементара спиной к спине неделями, а то и месяцами, навык безобидных споров жизненно необходим. Командира этому обучили специально, в рамках подготовки младшего комсостава, остальные нахватались от него по ходу.
— Тральщик, — сказал командир.
— Где?!
— Щас увидите.
Манипулятор захватил яйцо и резко дернул.
— Полегче, там! — рявкнул стрелок. — Не трупняк тащите!
— Слышь, пошел к черту! Оно мне тоже не развлечение, битой машиной вас подбирать! Могу выкинуть, если не нравится!
— Экипаж малого истребителя «Чёрт», опознаватель «семерка», командир Буревой, — спокойно доложил командир.
— Тральщик «Ильмень», оператор Эверест, — так же спокойно отозвались с тральщика.
— В смысле, оператор? А командир? — влез стрелок.
— Рядом, убит. Нарвались на недобитка, получили по полной. Один я, и рука сломана. А вы тут орете…
— Какая рука? Мехрука или своя?
— Своя. Вам не все ли равно? Я этой рукой управляю.
— Ты нас ломаной рукой берешь? — ужаснулся стрелок.
— А ты и дальше хочешь кувыркаться? Ну я пошел…
— Не, ты лучше бери! — спохватился стрелок. — И, это, сознание не теряй, ага? Сломанной рукой управлять, надо же, такое только русские могут…
— Я блокаду поставил, — пробормотал оператор. — Дотащу.
— На автомате попробуй вернуться.
— Включил. Не работает.
— И не должно работать, — заметил
— Элементары работают, — возразил стрелок.
— Да? А ты включи автоматику возврата.
— Ну…
Оператор странно вздохнул и затих. Элементар нехорошо крутнулся в фиксаторе, к счастью, не сорвался.
— Эверест? — позвал стрелок.
— Можешь не звать, — буркнул пилот. — Знаю я нашу блокаду, ставил как-то… Российская блокада — самая надежная в мире, но больше я с ней не рискну, честно предупреждаю. Она у нас такая блокада, что и сознание блокирует. И не факт, что потом разблокируешься.
— Признавайтесь сразу, — перебил командир. — Кто у нас сможет вести тральщика?
— Ну я смогу, — снова буркнул пилот. — Я все смогу, я училище окончил. А толку? Как я до управления доберусь? Мы вторую неделю в яйце, я двигательные навыки утратил.
— Но не второй же месяц, — рассудительно сказал командир. — И мы тренировались. Вон Олег говорит, это аж раджа — йога. Врет, конечно, но тем не менее.
— Ну… да. А пароли? Думаешь, управление тральщиком не запаролено на командира? У нас на военные изделия везде пароли тыкают, а российские пароли, чтоб вы знали…
— Мы знаем. Самые надежные в мире. Только тральщиком управлял оператор. Как он управлял? Значит, командир успел снять защиту. Или не ставил, на случай гибели.
— Все же в командиры не зря выбирают самых быстродумающих, — одобрительно сказал пилот. — Я бы до этого через час додумался, когда нас уже… того. Потеряли б в глубинах родного космоса. Все, я пошел. Ненавижу скафандры… Командир, если сорвусь, ловите руками. На тральщике не поймаете, там управление идиотское, кто его только конструировал… и для кого…
— Тогда я за тобой, — тут же решил командир. — Разомнусь, чтоб был шанс поймать.
— А я? — испуганно спросил стрелок.
— И ты, — успокоил командир.
Элементар раскрылся бронированными сегментами, и три фигурки поползли по мехруке к тральщику — спасать самих себя.
– =-=-=-=-=-=-
Худой майор с лицом наркомана в последней стадии таращился на экипаж. Глаза с красными прожилками ничего не выражали, как у всех подсевших на боевые стимуляторы.
— Вот что, «семерка», принимающий доложил, вы вернулись на тральщике, — недоверчиво сказал комэск-1. — Это как?
— Обычно. Раскрыли элементара…
— Он не раскрывается. До конца боевой операции не раскрывается.
— Не должен раскрываться, — уточнил командир «семерки».
— Он запаролен лично на меня! А российские пароли, чтоб вы знали — самые надежные в мире!
Пилот с отвращением покривился, и комэск подозрительно на него уставился.
— Раскрыли элементара и по мехруке доползли до тральщика, — продолжил командир.
— Доползли? После двух недель в элементаре? После элементара стоять не могут, не то что ползти!