Охота на вальдшнепа
Шрифт:
***
Кристина подъехала к дому отца на такси. Особняком стоящий дом в Подмосковье всегда действовал на нее угнетающе. Отец не разрешал им с Меланьей заводить домашних питомцев, поэтому после смерти матери дом всегда выглядел каким-то пустым и неуютным. Не было ни дня, с тех пор как Кристине исполнилось четырнадцать, чтобы она не подумала о том, как уедет отсюда и заживет где-то счастливой и свободной жизнью.
На баннере, прикрепленном впопыхах на фасаде дома, красовалась надпись “Выставлен на продажу”, внизу был приписан телефонный номер. Кристина
Кристина глубоко вздохнула. Йоговская техника помогала ей прочистить голову, освободив ее от лишних мыслей. Она не хотела, чтобы их встреча превратилась в очередной скандал. Ей была глубоко противна мысль о том, что отец и так раздробленный после похорон Меланьи, будет выбит из колеи ее посещением. Она не знала толком, зачем пришла. Но разговор с парнем без памяти оставил в ее душе след. Ей необходимо было попробовать начать с отцом все сначала и дать ему шанс.
Она позвонила в дверь, попутно отметив, что возле двери стоит банка с окурками – значит, отец снова курит. Все на крыльце, на что падал взгляд девушки, создавало впечатление заброшенности, будто здесь уже давно никто не убирается.
Виктор Андреевич открыл дверь. Он не удивился.
– А, это ты, – негромко сказал он. – Заходи.
– Извини, что без приглашения. Но ты же сам знаешь, я спонтанная и неорганизованная, – Кристина не хотела вести себя агрессивно, но слова вырвались помимо ее воли.
– Не нужно дерзить, девочка, – сказал отец. – Кажется, я тебя не обличаю.
Они прошли в гостиную. Виктор Андреевич закурил.
– Ты снова куришь?
Он поднял на нее глаза. Крис не могла поверить, что этот волевой и властный рыжеволосый мужчина может выглядеть таким растерянным и подавленным. Казалось, что еще пару минут, и он начнет дрожать, как осиновый лист. Но он ровно выдохнул дым от сигареты.
– Зачем ты пришла?
Кристина опустила взгляд.
– Не знаю… Подумала, что пока я в Москве, я могу увидится с тобой. Потом я уеду, такой возможности больше не представиться.
– Думаешь, я тоже… – голос у него начал дрожать, Кристина была недалеко от правды. Этот человек был на грани нервного срыва. Он взял себя в руки. – Думаешь, я тоже кони двину?
– Отец! – Девушка была шокирована его бесцеремонностью.
– Да брось, ты приехала, чтобы я у тебя прощенья попросил. Чтобы признал, что я был виноват, не принимая твою… как это там модное слово… аутентичность. То, что ты другая, я не понимал твоих тонких душевных порывов. Тебе хотелось глотнуть свободы, вырваться из “золотой клетки”, а я не допер, старая развалина…
– По-моему в контексте последних событий, говорить о наших прошлых разногласиях не уместно, ты так не считаешь? – Кристина старалась сохранять хладнокровие.
– Хм…
Отец откинулся на диван.
– Хочешь кофе? – вдруг предложил он.
Кристина не ожидала от него такой любезности. Ей совершенно не хотелось кофе, но она и не думала ему отказать.
Виктор Андреевич встал и положил несколько ложек черного кофе в кофеварку. Она зажужжала, сигнализируя о приготовлении напитка стойким ароматом.
Отец улыбнулся.
– Я знаю, что ты любишь черный без сахара и
Да, он знал это. И еще тысячу всяких мелочей, которым Кристина раньше не придавала значения. Но сейчас, сидя на софе в этом неуютном и враждебном здании, который раньше был ее домом, она вдруг испытала отчаянное желание, чтобы рядом был кто-то, кто знает, с сахаром она пьет кофе или без.
– Я вовсе не стремлюсь манипуляциями вырвать у тебя “прости меня” или аналогичную чушь, которая покажет, насколько ты был не прав, – сказал Кристина, принимая чашку из его рук. – Наоборот, я здесь, чтобы закопать топор войны и начать все заново. Я, если хочешь знать, парламентер и я настаиваю на переговорах.
– Парламентер? – он улыбнулся. – И кого ты представляешь?
– Э-э, – Кристине нелегко давались интеллектуальные баталии с отцом. Ей всегда казалось, что он посмеивается над ее недостатком эрудиции. – Я от нищих питерских студентов-выпускников.
Отец засмеялся. Кристина не понимала, может ли быть такое, чтобы горе сделало из человека-сухаря обаятельного и располагающего к себе собеседника, в арсенале которого, оказывается, имеется широкий эмоциональный диапазон. Уже позже Кристина поняла, что у отца просто потихоньку начиналась истерика.
– Только не говори мне, что ты приехала просить у меня денег, – сказал Виктор Андреевич. – Ты слишком гордая для подобных авантюр.
– Нет, ты бы все равно не дал. Ты не считаешь нужным оплачивать мой “вольный” образ жизни.
– Это правда, – отец выглядел уже немного расслабленным. Крис подозревала, что он проделал какие-то манипуляции со своей кофейной чашкой и бутылкой вермута, примостившейся на краю столешницы. – Знаешь, я просто чертовски горжусь тобой!
“Понеслась” – Кристина закатила глаза.
– В самом деле?
– Да. Ну, подумай сама, ты абсолютно самодостаточная, знаешь, чего хочешь. Так? – Он продолжал, не дожидаясь ее согласия. – У тебя карьера сейчас идет в гору, ты спокойно совмещаешь учебу и работу. Парируешь мои претензии, как взрослая, – он поднял палец. – Нет, правда, Кристина, ты почти заслужила мое уважение!
Кристина молчала.
– Знаешь, и сейчас ты впрямь ведешь себя как зрелый человек. Ты и раньше всегда была способна на всяческие эскапады, сюрпризы и фокусы, но общее впечатления были смазаны за счет того, что у тебя не было своей линии поведения. Все твои действия были сложносочиненными и нелогичными. Например, эта твоя страсть учить точные науки в старших классах, а потом ты мне заявляешь, что в гробу видела МГУ и МФТИ и хочешь идти на менеджера! Главное, Кристина, – он выдохнул. Видимо все-таки успел подмешать алкоголь, пока она не видела. – Сейчас ты успокоилась. Теперь у тебя уже есть определенная база, и ты не будешь прыгать из стороны в сторону. Или как?
Кристина утомилась это слушать.
– Ты переезжаешь? – она попыталась сменить тему. – Вещи все разбросаны, у тебя есть покупатели?
– Пока нет, – сказал отец. – Я на прошлой неделе дом выставил на продажу, Меланья недавно съехала в свою квартиру, а без не здесь как-то не так… как будто никакой радости, одиноко. А теперь, так всегда будет.
“И ведь ни слова о том, что без ВАС никакой радости, нет. Без Меланьи” – подумала Кристина как обиженный подросток. Но вслух сказала:
– Прости, я не приезжала. Я должна была навещать тебя за эти пять лет. Но я была так зла…